Чувста или техника?

Mirra · Участник

Вчера совершенно неожиланно нарисовалось лицо из прошлого. Мальчик с которым я играла лет в 10, потом немного дружила в школе, было мне лет 15 и ему тоже. И вот случайная встреча. И человек чуть ли не на колени бросается, он оказывается меня всю жизнь любит, а я и не знаю об этом. Извини говорю у меня есть мужчина. Сначала мне было смешно, потом грустно, вот еще один пополнил список вечно влюбленных. А собственный муж оставил меня с маленьким ребенком, устроив мне ад длинной в пол года.
Сегодня еду и не будет меня здесь аж до вторника. Пирогов напеку на дорогу и дочуре пожевать.

Mirra · Участник

Это было три незабываемых дня в Франковске. Когда ехала туда думала, что все люди знакомы и это уже неинтересно, если бы кто нибудь новый приехал. А оказалось все совсем не так. Старые знакомые оказались незнакомцами. Повернулись какими то новыми гранями. Я очень боюсь конфликтных отношений, стараюсь не вступать в открытые конфликты, а тут пришлось. В этом оказывается столько адреналина. Было такое упражнение, надо было ощупать руками самого неприятного для тебя человека, с закрытыми глазами. Мы с моей партнершей почти подрались, и даже почти не в шутку. Расстались врагами. Зато другая девушка, очень резкая и прямолинейная оказалась очень классной подругой.
Домой ехали на маршрутке, 6 часов в темноте и тумане. Шофер гнал с бешеной скоростью. Я смотрела в переднее стекло, машины проплавали мимо как рыба в аквариуме, оставляя за собой шлейф света, окна как росчерки пера. Мы с Анютой всю дорогу смеялись, от страха наверное. Один раз чуть не врезались в фуру, потом чуть не сбили легковушку. Такое вот путешествие.

Mirra · Участник

Ночь, наушники, дождь смывает слезы со щек. Как хочеться измениться, как змея сбросить старую шкурку и стать другой. Встретить новую любовь, начать все сначала. Или это песни Марковой разбудили, затронули спящее где-то глубоко. Или ссора с любимым человеком напрочь выбила из колеи привычных установок. Я научилась открыто выражать свое недовольство, это заостряет жизнь, но решает многие проблемы.

Mirra · Участник

Ночь, наушники, дождь смывает слезы со щек. Как хочеться измениться, как змея сбросить старую шкурку и стать другой. Встретить новую любовь, начать все сначала. Или это песни Марковой разбудили, затронули спящее где-то глубоко. Или ссора с любимым человеком напрочь выбила из колеи привычных установок. Я научилась открыто выражать свое недовольство, это заостряет жизнь, но решает многие проблемы.

Mirra · Участник

Ночь, наушники, дождь смывает слезы со щек. Как хочеться измениться, как змея сбросить старую шкурку и стать другой. Встретить новую любовь, начать все сначала. Или это песни Марковой разбудили, затронули спящее где-то глубоко. Или ссора с любимым человеком напрочь выбила из колеи привычных установок. Я научилась открыто выражать свое недовольство, это заостряет жизнь, но решает многие проблемы.

Mirra · Участник

Была пятница, 13 число. Матильда проснулась от сильной головной боли. Боль то накатывала мучительными приступами, то отпускала, создавая иллюзию облегчения.
Впервые в жизни ей снились кошмары, обычно сон ее был глубоким и без сновидений. Еще не прейдя в себя после долгого дневного сна, Матильда лежала, закинув руки за голову. Она пыталась вспомнить свой сон, но в памяти, скорее даже в памяти тела, остался жуткий холод, нереальный, необъяснимый, потому что духота сгустилась в комнате тяжелым облаком, летний зной проникал во все щели, и не было от него спасения. Солнечные лучики, проникающие сквозь закрытые жалюзи, играли легкими бликами в зеркале и на вазах. Комната была похожа на аквариум с горячей, прозрачной водой.
Вопреки всем своим привычкам Матильда приняла горячий душ, чтобы хоть немного унять озноб. Под струями горячей воды она согрелась, а вместе с холодом покинула ее и головная боль.
С чашкой кофе в руке Матильда подошла к окну и открыла жалюзи, листья деревьев и кустов, густо покрытые пылью, казались мертвыми, ни малейшего дуновения ветерка. На одной из веток, возле самого окна, в центре почти невидимой паутины, неподвижно сидел паук в ожидании добычи.
- видимо, надо меньше пить, двадцать пять это уже не шутка, - решила Матильда, накладывая на лицо тональный крем, в искусстве макияжа она была мастером, и в считанные минуты из усталой больной женщины превратилась в стильную красавицу. Последний раз, взглянув на свое отражение, Матильда взяла сумочку, кинула в ее широкие недра пудреницу, помаду и прочие мелочи. Часы на маленьком столике показывали четыре часа дня.
В автомобиле ей удалось вспомнить часть своего сна. Или точнее из разных обрывков сложить нечто целое.
Ей казалось, что она проснулась, очень четко вспомнилась зима за окном, она куталась в одеяло, вставать не хотелось. Потом началась игра с окном. Заключалась эта игра в том, что Матильда, то закрывала глаза, то открывала, а окно все равно было, и с закрытыми глазами – те же ветки в снегу, и с открытыми.
Потом дверь, выходящая на кухню начала медленно открываться. В душу Матильды начал заползать страх, она впилась пальцами в одеяло и не могла оторвать глаз от все больше открывающейся двери. Едва слышный скрип играл на нервах, как на скрипке, заставляя вибрировать не только барабанные перепонки, но и воздух вокруг. В открытую дверь вошла женщина. Она была очень красива, и кроме этого память не удержала больше ничего, кроме еще какой-то черной одежды.
И так она вошла, а потом улыбнулась, и перед этой улыбкой Матильда оказалась беззащитной, обнаженной, это был сам ужас, который невозможно понять и забыть. Как будто слетели все покровы с души, парализованной и задыхающейся от безвыходности и отчаяния.
Поежившись, Матильда вошла в ресторан, вечерняя жизнь еще не началась, поэтому зал пустовал. Официанты собрались возле сцены тесной кучкой. Зал начал заполняться минут через двадцать.
Матильда закурила, полюбовалась безупречной линией ног, подкрасила губы. Из маленького зеркальца на нее взглянул большой серый глаз, одетый в броню накладных ресниц.

Mirra · Участник

Вечер проходил как обычно. На сцене заблеяла певичка. Кое-где уже появились танцующие пары.
Договариваясь с очередным клиентом о цене, Матильда уже в который раз подумала о том, как ей все это надоело и если бы, можно было это все бросить. Но, к сожалению, или радости, это было невозможно, а может просто очень сложно, требовало усилий, на которые она была не способна.
Окинув взглядом мужчину, сидевшего перед ней, Матильда дала ему ключи от номера. Подхватив ключи длинными толстыми пальцами, клиент кивнул ей головой и удалился, он шел между столиками танцующей походкой, совсем не вязавшейся с его расплывшимся телом. Одет он был в безупречный костюм.
Мужчина показался Матильде неприятным, несимпатичным.
- Жирная старая крыса, - думала женщина, поднимаясь в лифте на свой этаж. Когда дверь захлопнулась за ее спиной, было 10 часов вечера, пятница заканчивалась.

Mirra · Участник

Глава 2

Матильда сидела в углу кровати, прижимая к груди одеяло и подпирая коленями подбородок. Губы ее дрожали. Рыжие волосы спадали на спину беспорядочными прядями. Клиент висел в петле, возле окна, сквозь неплотно задернутую штору просвечивала неоновая реклама ресторана напротив.
Он не просто висел, он двигался всем телом, как будто танцевал какой - то ужасный танец. Взгляд Матильды был прикован к его голым ногам с огромными безобразными ступнями.
- Скажи, что я умер, - скажи Матильда. Клиент дико заулыбался, с конца его красного раздвоенного языка капала слюна и стекала по груди, покрытой густыми седыми волосами.
- Ну давай, скажи им всем, что ты меня убила, позвони в полицию… быстрее…быстрее.
Взгляд Матильды вдруг стал осмысленным. Она вскочила на ноги, отбросив одеяло.
- Убирайся, иди к черту!
Матильда подбежала к двери и потрясла ее, но дверь не поддавалась. Она села на полу около двери и заплакала.
Перед ней в петле висела длинная зеленая змея, изгибаясь всем телом, она шипела и играла раздвоенным языком.
- Кто ты? Что тебе от меня нужно?
- Что бы ты вспомнила. Ведь тебе есть, что вспомнить? Не так ли?.
Из пасти змеи показалась тонкая девичья рука, на пальце блестело обручальное кольцо. Эта рука была такой детской и беззащитной.
Женщина сжалась на полу. Безжалостное острие памяти проткнуло ее мозг. Но она не желала помнить, она так хотела забыть, все, что было связано с ее браком, все те надежды, которыми жила, надежды оставшиеся разбитыми фонарями на дороге ее жизни.
Так же погасли и разбились и первые счастливые дни после свадьбы. И потянулись месяцы ссор и взаимной ненависти.
А потом…потом в ее жизни появился араб, черные глаза которого свели ее с ума. Араб называл ее виноградной лозой, полной сладких гроздей. Была ли она в него влюблена? Если и была, то очень недолго.
Еще Матильде так хотелось забыть, вычеркнуть из памяти ту ночь, когда вдвоем с арабом, они убили ее мужа и вывезли его тело за город. Закопали в песке, а потом долго пробирались в темноте, ища автомобиль. И все это время, пока они бродили по лесу ее не оставляло чувство отвращения к самой себе. Стало легче уже в автомобиле. Матильда смотрела на проплывающую темную массу кустов и деревьев, курила, выпуская дым в открытое окно. Она думала о том, где желанная свобода? Иллюзия?
Тело не нашли, убийство так и не раскрыли, может она на удивление хорошо замели следы, а может, полиция не очень старалась.
- Я все помню, чего ты еще хочешь?
- Нет еще не все.
Голова чудовища вдруг стала головой юной Марии.
- Привет, это я не узнаешь?
Неужели это была она? Четырнадцать лет, открытый взгляд больших очень светлых глаз, детский румянец.

Mirra · Участник

Глава 2

Матильда сидела в углу кровати, прижимая к груди одеяло и подпирая коленями подбородок. Губы ее дрожали. Рыжие волосы спадали на спину беспорядочными прядями. Клиент висел в петле, возле окна, сквозь неплотно задернутую штору просвечивала неоновая реклама ресторана напротив.
Он не просто висел, он двигался всем телом, как будто танцевал какой - то ужасный танец. Взгляд Матильды был прикован к его голым ногам с огромными безобразными ступнями.
- Скажи, что я умер, - скажи Матильда. Клиент дико заулыбался, с конца его красного раздвоенного языка капала слюна и стекала по груди, покрытой густыми седыми волосами.
- Ну давай, скажи им всем, что ты меня убила, позвони в полицию… быстрее…быстрее.
Взгляд Матильды вдруг стал осмысленным. Она вскочила на ноги, отбросив одеяло.
- Убирайся, иди к черту!
Матильда подбежала к двери и потрясла ее, но дверь не поддавалась. Она села на полу около двери и заплакала.
Перед ней в петле висела длинная зеленая змея, изгибаясь всем телом, она шипела и играла раздвоенным языком.
- Кто ты? Что тебе от меня нужно?
- Что бы ты вспомнила. Ведь тебе есть, что вспомнить? Не так ли?.
Из пасти змеи показалась тонкая девичья рука, на пальце блестело обручальное кольцо. Эта рука была такой детской и беззащитной.
Женщина сжалась на полу. Безжалостное острие памяти проткнуло ее мозг. Но она не желала помнить, она так хотела забыть, все, что было связано с ее браком, все те надежды, которыми жила, надежды оставшиеся разбитыми фонарями на дороге ее жизни.
Так же погасли и разбились и первые счастливые дни после свадьбы. И потянулись месяцы ссор и взаимной ненависти.
А потом…потом в ее жизни появился араб, черные глаза которого свели ее с ума. Араб называл ее виноградной лозой, полной сладких гроздей. Была ли она в него влюблена? Если и была, то очень недолго.
Еще Матильде так хотелось забыть, вычеркнуть из памяти ту ночь, когда вдвоем с арабом, они убили ее мужа и вывезли его тело за город. Закопали в песке, а потом долго пробирались в темноте, ища автомобиль. И все это время, пока они бродили по лесу ее не оставляло чувство отвращения к самой себе. Стало легче уже в автомобиле. Матильда смотрела на проплывающую темную массу кустов и деревьев, курила, выпуская дым в открытое окно. Она думала о том, где желанная свобода? Иллюзия?
Тело не нашли, убийство так и не раскрыли, может она на удивление хорошо замели следы, а может, полиция не очень старалась.
- Я все помню, чего ты еще хочешь?
- Нет еще не все.
Голова чудовища вдруг стала головой юной Марии.
- Привет, это я не узнаешь?
Неужели это была она? Четырнадцать лет, открытый взгляд больших очень светлых глаз, детский румянец.

__link · Местный

Мирра, на всякий случай: я читаю то, что ты пишешь. Авторам иногда приходится жить без обратной связи от читателей. Просто потому, что читатели офигевают и теряют речь.
_________________
Не спрашивай, по ком гудит трансформатор. Это глупый вопрос; он гудит сам по себе.

Сильвер · Местный

__link, ты прав! Как говорится, ППКС. Mirra, я тоже читаю и с нетерпением жду продолжения!
_________________
Навстречу ветру и назло врагам!

Правильно то, что изменяет правила (с)
Почётный участник Клуба "БлАндинистые ленивые куклы"

Mirra · Участник

спасибо я очень рада, если читается, тогда продолжаю.

Mirra · Участник

Тогда она очень любила белое, а сестра голубое. Сестра – близнец, такая же и совсем другая, очень веселая и живая, может быть за это ее, и любили, все. Она же, Мария, всегда была на втором плане, или ей это только казалось? Во всяком случае, иметь такую сестру было катастрофой.
В то жаркое томительное лето, обе сестры влюбились в соседского мальчика, так бывает. Обыкновенный светловолосый мальчик, ничего особенного, но для них он был героем, да и для многих других девчонок тоже. Сначала они просто гуляли втроем, сидели вечерами на берегу моря, вместе ходили на дискотеки и вечеринки. А потом Мария осталась одна. Герой ее снов выбрал сестру, однозначно и безоговорочно.
Счастливый взгляд сестры вызывал такую боль.
Это было в один из дней июня. Небо раскинулось горячим, почти белым куполом, запахи травы, земли и моря вызывали в душах людей то спокойствие и гармонию, которые так отличают лето от томительных дней беспокойной весны.
Сестры гуляли по дорожкам возле дома, потом пошли к морю, ссорясь, они взобрались на одну из скал, откуда открывался хороший вид на весь их поселок. Поднимаясь наверх Мария, подняла несколько красивых камешков. Сестра стояла к ней спиной и смотрела на море, она говорила, что-то резкое и злое. Мария подкинула камешек и поймала. В эту секунду ей пришла в голову мысль о том, что всего лишь один толчок…кинула камешек под ноги и затем…затем толкнула сестру, несильно, но этого было достаточно. А потом медленно пошла домой, нет сначала она подняла камешки – два белых и серый с розовыми прожилками.
Она шла берегом моря, размахивая шляпой, и думала о том, что если сестра еще жива, то, сколько нужно времени, чтобы она умерла. Только возле самого дома побежала и стала звать на помощь.
Их мама жарила мясо, когда до нее донеслись крики. Потом она погасила газ, убрала сковороду. Наверное, Мария никогда не забудет ее взгляд, растерянный и удивленный. Мама не верила до тех пор, пока доктор не сказал, что смерть была мгновенной.
Девушку положили на диван, она лежала, закинув белое-белое лицо, на виске чернела небольшая ранка, больше никаких повреждений не было.
Чудовище захихикало, детские губы Марии скривила идиотская улыбка.
- знаешь, у тебя могла бы быть другая жизнь, лучше или хуже, тебе решать.
Белая стена превратилась в большой экран. Сначала по нему пронеслись кадры с бегающими детьми, улицами и голубями. А потом Матильда увидела кухню. В открытом оконном проеме ветер покачивал липучку, с приклеившимися к ней дохлыми мухами. Боком к Матильде стояла женщина, она месила тесто, то и дело, откидывая головой пряди волос, выпавшие из небрежного пучка на затылке. Одета она была очень бедно, ее старенькое платье, полинявшее и заштопанное, пропотело под мышками. Но какими сильными и красивыми были ее загорелые руки и стройные длинные ноги в сандалиях на плоской подошве.
Матильда окинула взглядом ободранные стены, буфет с облупившейся краской, голые плитки пола. Женщина повернулась к ней лицом, вытирая пот со лба и оставляя на нем белые мучные полоски. На ее усталом, рано увядшем лице не было косметики. И это была она – Матильда. Она и не она.
Но экран погас и вот другая картинка. За одним из столиков в ресторане сидит красивая женщина в открытом вечернем платье, блестят глаза, губы, волосы. Небрежно опершись о столик, она прикуривает сигарету. Мужчина, сидящий напротив, наливает коньяк в пузатый бокал.

Mirra · Участник

- мне не надо другой жизни, оставь все как есть, - Матильда в возбуждении вскочила, картина бедности напугала ее, больше всего на свете она боялась бедности. Нет она никогда не испытывала мук голода и не носила старых платьев и это казалось таким унижением.
- ты еще не все знаешь.
Перед глазами Матильды мелькнула комната в ее доме. В гостиной на полу, между диваном и камином, лежит обнаженное женское тело, видно затылок, пол, залитый кровью. Изящная линия спины, туфля на одной ноге, другая нога босая. Возле ноги лежит апельсин, дальше еще один. Возле стола осколки вазы вперемешку с виноградными ягодами и кусочками яблок.
- хочешь видеть, кто это?
- нет я знаю…знаю…
Матильде казалось, что она кричит, но из открытого рта не раздалось ни звука.
- ты сделала свой выбор.
Мигнув глазницами змея, растворилась в сумраке ночи за окном. Подмигивали огоньки неоновой рекламы, с улицы донесся звонкий женский смех, и стало тихо.
Матильда медленно поднялась с пола, оделась и, спотыкаясь, вышла из номера. Пустой коридор качнулся у нее перед глазами, и она ухватилась за стену, что бы не упасть. Двери комнат, уходящие в глубину коридора, казалось, настороженно следили за ней.

Mirra · Участник

Глава 3

Как и когда добралась домой, Матильда не помнила. Ей казалось, что прошло тысячу с тех пор, как она вышла из дверей отеля. Ярко освещенные улицы города остались позади, впереди темной лентой легло шоссе. По нему и побрела, спотыкаясь и падая. Где оставила свой автомобиль она не помнила. И побрела по шоссе, спотыкаясь и падая. Мысли наплывали одна на другую, создавая в голове полный хаос. Разрозненные эпизоды из жизни, возникали на поверхности потревоженной памяти, вызывая мгновенную боль, и тут же заменялись новыми эпизодами. Матильда пыталась в этом хороводе поймать, что помогло бы ей понять все происшедшее.
Я всегда добивалась того, чего хотела, всегда.
Она сняла туфли и пошла босиком, асфальт, еще не успевший остыть после дневной жары, приятно грел ноги.
«Я все же вышла замуж за Ника, а он все равно любил мою сестру, только ее. Другая…любил ее не меня. Я не оправдала его надежд. Нет одно время, мы были счастливы, так давно это было. «Его клятвы обещанья – шелушинка от зерна».
Бедность, всегда ее боялась, а с Абдаллой впала, чуть ли не в нищету. И убежала, ушла, он бы не отпустил, убил. Его ревность доходила до грани безумия. А эти черные люди, которые приходили, когда хотели и исчезали, когда им было нужно. Для них неважно днем или ночью я должна была готовить горячую пищу и заваривать бесконечный чай. Лестница в нашем доме была грязной, воняло мусором и дохлыми кошками. И в этом дерьме я жила два года».
Матильда остановилась, посмотрела на безлюдную дорогу и подумала о том, что кажется пришло время, когда она перестала бояться, когда уже ничего не пугает. Над ее головой пролетела птица, так низко, что коснулась крылом волос. Коснулась и исчезла среди деревьев. Негромко шелестела листва, где-то похрустывали веточки, как будто кто-то невидимый бродил в темноте.
«Я была маленьким злым созданием, а понимала это только мама, она видела меня насквозь. Может быть, она только и догадывалась. Помню, когда-то в детстве, когда был жив мой отец, я подслушала один разговор, касавшийся меня. Мама говорила отцу, о том, что не знает, что будет со мной, какой путь я изберу, слишком мало у меня сдерживающих центров, если я чего-то хочу, то для меня хороши любые средства. Я стояла под дверями их спальни, мне было семь лет. Отец посмеялся, а затем сказал, что рано говорить об этом, я еще слишком мала.
После похорон сестры мама стала странно смотреть на меня, столько боли было в ее глазах. А я как всегда занятая собой, ни раскаяния, ни жалости к сестре не испытывала. Вот потеря мамы, это трагедия. Она даже не болела, выходила из церкви, упала на ступенях и все. Дом наш опустел. Вокруг ходили какие-то люди, шел дождь, кто-то открыл все окна в доме, дождь заливал пол, разливаясь грязными лужами на паркете.
Мама не простила меня.
А вот я и дома».
Она заснула не раздеваясь, подогнув ноги и уткнувшись лицом в подушку. Ничего не нарушало тишину в доме.