Герой романа Г. Гессе - аналитический взгляд.

**Елена Заманская** · Администратор, клуб "Квадра"

ПРОЕКЦИИ «Я» ГАРРИ ГАЛЛЕРА В РОМАНЕ "СТЕПНОЙ ВОЛК". (интерпретация с точки зрения юнгианской психологии)

Говоря о Гарри Галлере, мы ранее не упоминали о том, как этот человек именовал себя сам. Мы называли его «аутсайдер», «герой-одиночка», «индивидуалист». Однако его имя гораздо более емко, менее привычно нашему сознанию и, поэтому, настораживающе, его настоящее имя – «Степной волк» (Steppenwolf). И то, как оно вмещает, впитывает в себя все выше приведенные нами определения, относящиеся к личности Гарри Галлера, так оно указывает на его истинную сущность, точнее будет сказать, на его суть, которая есть одновременно нечто единое и неделимое, но, в то же время, совмещающее в себе Человека и Волка, т.е. два полярных, враждующих друг с другом начала, два антогониста. Это «фаустовская раздвоенность»(Faustische Zweiheit), которую сам Гарри обнаружил в себе.

Однако при дальнейшем, более углубленном анализе личности Степного волка Гарри, мы видим, что ни Волк-Гарри, ни Человек-Гарри не являются цельными натурами. Другими словами, мы приходим к заключению следующего плана: даже, казалось бы, столь емкое имя-определение как «Степной волк» при более детальном рассмотрении – всего лишь «[такая] наивная, [такая] упрощающающая, [такая] лживая формула», «безнадежно ребяческая попытка» сведения всего лишь к двум полярностям (Волку и Человеку) множества противостоящих друг другу, противоборствующих друг с другом начал. Таким образом, эта биполярность является упрощением, «ибо ни один человек, даже первобытный негр, даже идиот, не бывает так приятно прост, чтобы его натуру можно было объяснить как сумму двух или трех основных элементов», потому что «жизнь <…> вершится не между двумя только полюсами, такими, как инстинкт и дух или святой и развратник, она вершится между несметными тысячами полярных противоположностей».

Но все же, несмотря на приведенные аргументы против достаточно примитивного деления личности, в данном случае Гарри Галлера, на два начала, его (деление) можно признать правомерным в случае, если мы представляем человеческую натуру как вечную борьбу и как вечное единство «полярных модальностей», которые со времен древнекитайской натурфилософии называют Ян и Инь, условно говоря, борьбы Мужского и Женского начал.

Несмотря на популярность в наше время этих понятий, мы в своей работе будем придерживаться терминологии аналитической психологии Карла Густава Юнга. Это связано с тем, что понимание «Ян» и «Инь» древнекитайскими философами было гораздо более глубоким, чем в настоящее время, когда их значения достаточно серьезно упрощаются, и эти понятия приравниваниваются лишь к мужскому и женскому началам, становясь тем самым терминами. Другим аргументом, свидетельствующим в пользу иной, «аналитической» терминологии, является яркая выраженность юнгианских мотивов в творчестве Германа Гессе, а особенно в этом произведении. На этих основаниях вместо древнекитайских мы вводим другие, предложенные Юнгом и его аналитической психологией, понятия «Анима» (Anima) и «Анимус» (Animus).

Однако следует отметить, что и они требуют определенного уточнения, т.к. в аналитической психологии Анима/Анимус – это «персонификация женского начала в бессознательном мужчины [Анима] и мужского начала в бессознательном женщины [Анимус]; внутренняя установка, дополняющая внешний характер персоны». В нашей работе эти понятия будут обозначать женское (Анима) и мужское (Анимус) начала, взятые в рамках одного сознания, т.е. одновременно сосуществующие в одном человеке, в Гарри Галлере. Если, как это принято в аналитической психологии К.Г. Юнга, разделить четыре основные функции на две группы, то Анимус будет соответствовать рациональным (мышлению и чувству), а Анима – иррациональным (ощущению и интуиции) функциям.

Тут будет уместным сказать о «двойной проекции "Я"», о ее роли в произведениях Германа Гессе вообще и конкретно в «Степном волке». Двойную проекцию "Я" у Гессе, по мнению Александра Науменко, формируют:

- «Персонифицированная проекция Я-сознания с преобладанием мужского начала»;

- Проекция автономного книжного комплекса, принявшего в результате первичных отождествлений вид идеала "Я", где опорным компонентом выступает женское начало».

Говоря о двойной проекции "Я", нельзя не сказать о том, какую позицию при этом занимает сам Гессе-писатель. Он является как бы «опосредующей» силой, «направленной на воссоединение и преображение личности». Это всегда находит свое отражение в произведениях Гессе – в композиции материала, в построении образов, в языке и т.п. – и «символизирует различные планы внутреннего содержания».

Эта проекция присутствует в крупных произведениях Германа Гессе всегда. Например, в «Нарциссе и Гольдмунде» (Narziss und Goldmund, 1930) "Я" произведения составляют Нарцисс (Анимус) и Гольдмунд (Анима). Это наиболее видимое деление. Но все же Гольдмунд (в других переводах – Златоуст) является человеком с вначале пробужденным, а затем доминирующим Анима-началом, что не исключает, однако, существования в нем достаточно сильного Анимус-начала. Отсюда и проистекает потребность «искать и находить», поэтому он и отправляется «на поиски себя» в мир. Таким образом, в этом произведении мы имеем двойную проекцию "Я", представленную Нарциссом и Гольдмундом, где «Нарцисс – это воплощение абстрактного мышления, созерцательно-аналитического отношения к бытию, обращенности к себе, к собственному самодостаточному миру», а «Златоуст – воплощение наивности и непосредственности, он повернут к миру, следует голосу "темного" глубинно-чувственного материнского начала, тянется к постижению жизни не в абстрактных понятиях, а зримых образах», т.е. спроецированные Я-сознание и Я-идеал соответственно. Однако, говоря о Гольдмунде как выразителе Я-идеала, следует помнить о том, что он в процессе индивидуации еще не достиг Самости. Поэтому гораздо правильнее было бы говорить о Гольдмунде как человеке, наиболее приближенном к Я-идеалу в данном произведении. Таким же человеком в «Сиддхартхе» (Siddhartha, 1922) является сам Сиддхартха, сын брахмана. Вообще стоит отметить тот факт, что приравнять к Я-идеалу можно лишь Magister Ludi Кнехта из последнего крупного произведения писателя «Игры в бисер» (Das Glasperlenspiel, 1943) и то, наверное, лишь в последние месяцы его жизни.

С этих позиций деление на Человека и Волка становится вполне понятным и оправданным. «Человек» несет в себе мужское, рационалистическое, духовное начало, т.е. подавленные природные инстинкты, в идеале – сведенное на нет женское влияние внутри отдельно взятого индивидуума. Итак, Человек – это Анимус. Косвенное подтверждение такому делению мы находим и в трудах Юнга. В своем докладе «Об отношении аналитической психологии к поэтико-художественному творчеству» он пишет о том, что «у животного <…> не наблюдается никакого "духа", а есть один голый "природный инстинкт"». Это означает, что такую категорию как «дух», Юнг отводит homo sapiens’у.

«Волк» – зооморфный символ, встречающийся практически во всех религиях, во всяком случае, основных. Это один из сложнейших символов, несмотря на кажущуюся его простоту. Чаще всего он рассматривается как проявление Демона Зла, приравнивается к нему, потому и является «всеми гонимым зверем». Следовательно, Волк (как символ) – это «результат неподчинения Евы», которая, в свою очередь, является олицетворением женского, страстного, материнского, природного, иррационалистического начала, т.е. Анимы. Таким образом получается, что Волк в Гарри Галлере – это его «природные корни», его чувства, эмоции, страсти, его Анима. Волк внутри Гарри сродни «нуминозности» – понятию, введенному Рудольфом Отто в книге «Священное» для обозначения невыразимого, таинственного, а потому пугающего и чуждого, качеств, присущих божественному, что вполне объяснимо: во многих верованиях природа ассоциируется с Богом.

Тот факт, что образ волка распространен повсеместно на земле, позволяет говорить об архетипе волка. Основные черты этого архетипа были описаны нами выше, поэтому сейчас хотелось бы обратиться непосредственно к Волку внутри Гарри Галлера. Юнг определял архетипы как «систему готовности к действию», именно они определяют «суть формообразующего процесса». Эти тезисы как нельзя лучше объясняют активность Волка в отстаивании своей позиции, в «борьбе за власть» внутри Гарри Галлера как системы.

Со времен появления христианства предпринимаются попытки либо полностью уничтожить Аниму – другими словами природное начало внутри индивидуума – в человеке, либо, что встречается гораздо чаще, установить гегемонию мужского начала (Анимуса), возвысить его над женским (Анимой) путем подавления последнего.

«Идеальным продуктом» такого подхода является бюргерская среда. Именно бюргерство «есть не что иное, как попытка найти равновесие, как стремление к уравновешенной середине между бесчисленными крайностями и полюсами человеческого поведения». Однако у Гессе эта среда не идеализируется. Это связано с тем, что, несмотря на уравновешенность бюргерского мира, люди в нем живут неполной, половинчатой жизнью, т.к. «жить полной жизнью можно лишь ценой своего "я"», но бюргер «ничего не ставит выше своего "я" (очень, правда, недоразвитого)», поэтому «ценой полноты <…> он добивается сохранности и безопасности, получает вместо одержимости Богом спокойную совесть, вместо наслаждения удовольствие, вместо свободы удобство, вместо смертельного зноя приятную температуру».

Размышления автора, а вместе с ним и Гарри Галлера, над «мещанской Самостью» – «убогим вариантом Серединного пути, который не может стать нравственным идеалом Гарри», приводят к тому, что «вместо мещанской ограниченности Гарри обречен на болезненную двойственность своей души», именно «противоречивость натуры приводит его к вялому, нецельному, невротическому существованию», хотя «он стремится к гармонии и цельности», к «идеалу Самости», который, однако, на то время кажется Степному волку Гарри «далеким и недостижимым».

Тут стоит отметить расхождение во взглядах Германа Гессе с Томасом Манном на «бюргерство». Для Т. Манна «бюргер» (именно «бюргер», а не «мещанин») – это человек, олицетворяющий собой нравственное начало, это личность, противостоящая миру мракобесия, являющая собой средоточие положительных качеств, накопленных человечеством в ходе своего развития. Поэтому писатель и переживает распад бюргерской семьи (которая есть своего рода оплот «бюргерской Самости»), ее вырождение, подробно показанное им в «Будденброках» (Buddenbrocks, 1901). Взгляды же Гессе на понятия «бюргер» и «бюргерство» были прямо противоположены идеям Т. Манна, что мы и показали в предыдущей главе.

Возвращаясь же к «противоречивости натуры» Гарри Галлера следует отметить, что именно в борьбе двух начал, его Анимуса и Анимы, состоит Степного волка проблема. Такое положение вещей вызвано тем, что одна из этих двух «модальностей» – Анима – пытается изменить свой статус и перестать быть тенью Анимус-эго, встав в один ряд с ним или же – если применить к происходящему внутри Гарри Галлера эволюционную теорию, разработанную Чарльзом Дарвиным – в ходе своеобразного «естественного отбора» занять его место, руководствуясь одним из важнейших принципов дикой природы, суть которого состоит в том, что выживает наиболее приспособленный, т.е. сильнейший.

В этой ситуации Анима уподобляется образу из романа «Демиан» (Demian, 1919) – птице, пытающейся пробиться сквозь скорлупу. У Степного волка Гарри «скорлупа» – это его Анимус. В данном конкретном случае вся ситуация еще более усложняется тем, что борьба этих двух начал привела к крайне тяжелым последствиям. В Гарри Галлере Анимус и Анима стали равноправными началами, т.е. первое перестало доминировать над вторым, но не произошло самого главного: не произошло их примирения, их единения. Таким образом, процесс индивидуации не был завершен. Это и привело к разладу внутри господина Гарри Галлера, практически полному исчезновению Человека-Гарри, и появлению Степного волка Гарри – «человековолка» (Wolfsmensch). О природе такого конфликта Юнг писал следующее: «Как только он [Человек] осознает, что у него <…> есть тень, что его враг в его собственном сердце, начинается конфликт, и один становится двумя».

Еще Зигмунд Фрейд пришел к пониманию этого конфликта, когда говорил о том, что "Супер-Эго" – условно, «область культуры и цивилизации» – подавляет все то, что противоречит как культуре, так и цивилизации, загоняя эти импульсы в сферу "Оно", иначе говоря, Бессознательного. Однако важно в данном вопросе еще и то, что именно Бессознательное определяет сознание, т.е. "Эго" или "Я" человека. Поэтому и возникают противоречия, различного рода проблемы внутри индивидуума, поэтому так опасается человек своей Тени (как позже охарактеризовал это явление К.Г. Юнг), т.е. того, что было «изгнано» из сознания как нечто мешающее, враждебное человеческому "Эго".

Но конфликт, о котором мы говорили ранее, «конфликт с "другим" [с Тенью] ведет <…> к возможности преобразования и объединения полюсов в третью позицию». Эту «позицию» Юнг называет «Самость», а Гессе для ее обозначения использует понятие «Третье царство духа».

Итак, борьба, столь пагубно влияющая на личность Гарри Галлера, обусловлена противостоянием двух сильных начал, антагонистичность которых не исключает, однако, возможности их соединения. Поэтому «идея примирения» и становится основной задачей-целью данного этапа в процессе индивидуации, итогом которого должна стать своеобразная «сизигия», призванная породить принципиально нового Гарри Галлера.

------
Сизигия – (в мифографии) «божественное соитие мужского и женского начал, порождающих мир» [Науменко, А.С. Писатель, околдованный книгой. // Гессе, Г. Магия книги. Москва, 1990. С. 170.].

Самость – понятие аналитической психологии, выражающее «единство личности как целого» [Юнг, К.Г. Психологические типы. СПб. – Москва, 1995. С. 553].

Тень – это бессознательная часть личности, характеризующаяся чертами и отношениями, которые обычно отвергаются сознательным Эго; это то, что «каждый человек боится и презирает в себе». Юнгом всегда подчеркивался тот факт, что «тень не следует рассматривать как "плохое"» и что «большая психологическая целостность» будет достигнута лишь в ходе интеграции тени и эго [Самуэльс, Э. Юнг и постъюнгианцы. Москва, 1997. С. 114-115.].

Индивидуация – процесс дифференциации, «имеющий целью развитие индивидуальной личности». Индивидуация «совпадает с развитием сознания из первоначального состояния тождества» и «стоит всегда в большей или меньшей противоположности к коллективной норме». Этот процесс «означает расширение сферы сознания» и достижения цельности, поэтому его часто называют «путь к себе» или «самоосуществление». Т.к. индивидуация – это, «говоря особо, <…> развитие психологического индивида как существа отличного от общей, коллективной психологии», то она «есть процесс дифференциации», которая «означает развитие отличий, выделение частей из целого» [Юнг, К.Г. Психологические типы. СПб. – Москва, 1995. С. 522-524; 506.].
_________________
запись на платные консультации по телефону 8-963-615-21-89

**Елена Заманская** · Администратор, клуб "Квадра"

зы. (c) Из дипломной работы Leonida
_________________
запись на платные консультации по телефону 8-963-615-21-89

Africa · Участник

Я, наверное, что-то упустил, читая КилоГраммы Юнга, но анима и анимус рядом? Борются друг сдругом? Всё правильно?

В своё время, я раза три перечитывал Степного Волка. И читая его, я всегда понимал, узнавал: это я, это я. Это выходит у всех ИЛИ (а я считаю и Гессе и Галлера принадлижащими к этому психотипу) происходит одна и та же борьба внутри? Сомнения по поводу корректности её я уже высказал.

Странно.
Не подписываюсь. )