Эээ... ранее анонсированной шедевралки сёдни не будет, ввиду моей занятости электрификацией (в хорошем смысле этого слова )
Будет завтра... и то первая серия.
ПЫСЫ. Гы! Все равно никто читать не будет.
Эээ... ранее анонсированной шедевралки сёдни не будет, ввиду моей занятости электрификацией (в хорошем смысле этого слова )
Будет завтра... и то первая серия.
ПЫСЫ. Гы! Все равно никто читать не будет.
Мало того, что читать, они и комментировать будут, паразиты
Долго перебирал свои первые «смешные любови».
Влюбляться начал, наверное, еще в детском саду. В кого – не помню. Помню только имя и фамилию девочки, а сам образ стерся. Вообще-то помню себя лет с 2-х, что, подозреваю, доставляет некоторым массу неудобств.
Зато первую школьную любовь (первый-пятый класс), помню хорошо. Очень хочется встретиться, но, скорее всего, мы просто не узнаем друг друга. С тех пор я стал неравнодушен к имени Ирина и положил начало тенденции, что все кто любили меня - не нравились мне и наоборот.
На короткий срок влюбился в 10-м классе. Почему запомнилась эта влюбленность? Благодаря ей я начал писать стихи.
Институт и более позднее время (год-два) положили начало странной склонности «греться у чужих костров».
Я греюсь у чужих костров,
Но вновь уйду, и кану в ночь.
Мне не сорвать своих оков,
Я их не в силах превозмочь.
Мне маску не сорвать с лица,
Я сам себе ее надел.
Ужасна участь подлеца,
Стократно горше мой удел.
Я начал влюблялся в тех, чье сердце либо было уже занято, либо на нем висел замок законного брака. И не всегда без успеха.
Оставим в стороне полулюбови, которые возникают в горах на 21-й день похода, когда, как мы выражались в нашей среде, человек скотинеет и реагирует только на запах женщины. Эти любови свидетельствовали только об одном – пора возвращаться домой, потому, что в горах все стерильно. Кроме женщин.
Вступление пишу несколько цинично. Пусть уж лучше бросают томагавки в мой цинизм, чем в меня настоящего. Еще будет время.
Итак…
Лишь смолкнет гомон денной суеты,
Я возвращаюсь к письменности нощной.
Мир, будто закачается, непрочный,
Исчезнет. И из этой пустоты
Возникнешь Ты.
Проступишь среди строк,
Средь строф и рифм, среди моих помарок.
Дохнешь тихонько на свечи огарок.
И скажешь: «Буду. Дай мне только срок».
А зачем вам год? Он не имеет значения. Веду поход в моем любимом горном районе – Гвандра. Совершенно пустынный, в плане жилья, и страшно очаровательный. И, вечно закрытый, на предмет чумы.
В том походе все было хорошо: и группа, и погода. И вообще, в том походе нам невероятно везло, несмотря на то, что многие перевалы «игрались с листа», то есть не имелось ни их фото, ни описаний.
Девочку эту, по прозвищу Милка, я приметил еще задолго до похода, и был невероятно удивлен, когда ее парень попросил меня взять ее с собой.
Нельзя сказать, что это была голивудская красавица или фотомодель, но она сразу привлекала внимание огромными зелеными глазами, пластикой движений и, она была непоседа. Каждого парня она считала за должное «попробовать на зуб», испытав на нем свои чары.
Тоже происходило и в походе. Девочек у нас было две, а парней, аж семеро. Фронт работ был.
Единственным, кто не особо реагировал на ее заигрывания, был я. Но только внешне это выглядело так. Ровно два дня я боролся с сомнением относительно того, что у нее уже есть парень, но потом перевернул наоборот ее же любимую поговорку: «Жена не стена, можно и отодвинуть»… В общем, я влюбился. Внешне это почти никак не проявлялось. Просто в любую свободную минуту я крутился около нее, в то время как она, с невероятным успехом, охмуряла других.
Шел 8-й день похода. На перевал вышли поздно. Перевал был одним из самых сложных в походе, а погода то хмурилась, то начинала делать авансы.
Мы нашли необычайно легкий обход ледопада и выиграли время. Не будь этого, неизвестно как бы все пошло дальше. В 16-00 я последним подошел к группе, которая молча сидела на скальном выходе и удрученно смотрела вниз, на другую сторону перевала. Я глянул вниз и невольно свистнул. «Ты восьмой, кто здесь свистит», - невесело пошутил кто-то из наших (на тот момент нас осталось восемь). Из - под ног вниз уходил 250 - метровый отвес сыпучих разрушенных скал.
Погода испортилась. Пошел дождь с крупой и дул сильный ветер. На перевале ночевать было негде. Негде было даже сидеть, разве что сесть верхом на хребет и свесить ноги. Одну – в одну долину, другую – в другую. И таблички, с именами погибших, энтузиазма не прибавляли.
А дождь усиливался. Приходилось страховаться на относительно простых участках – скалы покрывались льдом на глазах. Спуск затягивался. Мы не усевали пройти по хребту до основного места спуска и рискнули спускаться на первом же, относительно пологом, снежном участке. Скал на нем было немного, метров 20. Они были легкие, но отвесные. Перетаскивая чужие рюкзаки, я уже не чувствовал рук. Первый спустился довольно быстро. Но потом все замедлилось. После мне объяснили причину, но тогда, на перевале, я просто бесновался, не понимая, что происходит. Первые спустившиеся уже топтали площадки под палатки на ровном участке ледника, а на перевале оставалось еще достаточно много людей.
Темнело катастрофически быстро. Вместо дождя с крупой повалил снег. Температура упала где-то до –10. Выходить на гребень стало опасно: очень скользко и сильный ветер. Внизу, на леднике, уже стояли две палатки из трех. Видимо, решили сэкономить время и силы. В палатках горели примусы, раздавался смех, а мы с напарником еще торчали на перевале.
По цепочке я передал, чтобы кто-то пришел с фонарем и освещал нам спуск. Но, пришедший, лишь привязал горящий фонарь к концу веревки и ушел. Греться.
Выхода было два: остаться ночевать под полиэтиленом на перевале (напарник нашел небольшую нишу, где можно было сидеть, прижавшись, друг к другу) и рискуя обморозиться, или спускаться в полной темноте, рискуя уйти слишком вправо на более протяженный скальный отвес и «заполучить маятник», то есть быть сорванным со скал собственным весом.
Решили спускаться. Но что делать с веревкой? Напарник попытался забить промежуточный крюк, но не смог найти подходящую трещину в скале и, в дополнение, руки, да и все тело, уже не слушались. Веревку приходилось оставлять на перевале, а утром необходимо было подняться назад, чтобы ее снять.
На спуске, я таки взял правее, и схлопотал «маятник». Меня сорвало со скал, и я куда-то летел в полной темноте, гадая, что окажется под ногами: пустота или склон. Ударившись с размаху лицом о скалу (хорошо, что на каске был большой козырек), я оказался на снегу. Отделавшись легким испугом, мы с напарником побежали к палаткам.
А здесь царило сплошное сибаритство и веселье. Нам объяснили, кто в какой палатке теперь спит. Перед моей палаткой стояла кастрюля с дымящимся какао, а поперек входа лежал один из участников и рассказывал анекдоты. Он откинул полог, сказал: «Миша, заходи!», - и остался лежать на месте. Пришлось рявкнуть, и пригрозить зафутболить какао вниз по леднику. Меня милостиво впустили. Вот тут и оказалось, что Милка теперь живет в нашей палатке.
Мне достался «ренегатский» спальник. Я спал в нем один. Остальные трое спали в общей стежке из двух спальников - одеял. Так теплее. По поводу прохождения последнего сложного перевала всем выдали по 100 грамм «перевальных», а мне с напарником удвоенную дозу. Видимо от этого, и от того, что все закончилось благополучно, я разомлел, и, укладываясь спать, как бы в шутку, сказал Милке, что всю жизнь мечтал спать в ее объятиях (мы оказались «соседями»).
Утром необходимо было отправить «штрафников» снимать веревку. Погода была не ах: наверху проглядывало голубое небо, а вниз по леднику все было укрыто туманом. И, вообще, шел снег. Штрафники ушли вместе с моим напарником, а все остальные решили еще поспать под шорох падающего снега, тем более, что день предстоял легкий, а переход – короткий. Все затихли. Я мысленно ругал себя, что не пошел сам и уже начал засыпать, как вдруг услышал тихий звук расстегиваемой молнии. На моем спальнике. «Ты же сам говорил, что мечтал…», - послышался шепот.
Мы потом выясняли, как так получилось, что язычки «молний» стежки и моего спальника оказались в руках одного человека, то есть рядом. На что последовал ответ: «Но, я же стелила постели…».
Нам оставались еще три ночи в горах и одна в Сухуми. Первую ночь мы болтали допоздна, пытаясь избавиться от желающих почесать языком. Тогда я узнал, что с замужеством еще ничего не решено. Претендентов двое. Олег, который просил взять ее в поход, и школьная любовь, по имени Федя. «А тут еще ты…»
Вторую ночь я бессовестно проспал. Был тяжелый день. За день мы «пробежали» четыре перевала и, снова, благодаря тому, что нашли «хитрый» проход. Однако, двое шли плохо, их пришлось разгружать и рюкзаки здорово потяжелели.
Третья ночь. Какой - то идиот, в форме милиционера и с пистолетом в руках, ссадил нас с машины на полдороги в Сухуми. Я помню название этого селения. До сих пор. Квемо-Ажара. И с тех пор, дал себе слово, что если буду проезжать когда-нибудь мимо, то обязательно остановлю машину и положу у дороги цветы. Возле того дома. Не случилось.
Нас приютил председатель колхоза в своем дворе. Двор был огромный, не меньше гектара, весь засаженный мандариновыми деревьями. Мы не стали стеснять хозяев и устраиваться на веранде, а разбили палатки в саду.
Последний раз редактировалось: Mist (Чт Июл 12, 2007 12:54 pm), всего редактировалось 3 раз(а)
Читаю...думаю...и возникает вопрос - вот такая всесторонняя распущенность - она не отталкивает?
Ты о чем?
Я о разнице восприятий. Для меня описание поведения женщины, у которой в принципах пробовать всех мужчин подряд на зуб, а также вот так относиться к тем, с кем собираешься связать себя не просто обязательствами по бумажке - а внутренними, раз соглашаешься с ними жить - называется распущенностью. То есть - это всё в порядке вещей и не вызывает отторжения, а вполне вероятно даже и наоборот - притягивает. И я думаю - я тоже так выгляжу со стороны, интересно? У меня где-то огроменный глюк восприятия - я очень хочу понять - где.
Я о разнице восприятий. Для меня описание поведения женщины, у которой в принципах пробовать всех мужчин подряд на зуб, а также вот так относиться к тем, с кем собираешься связать себя не просто обязательствами по бумажке - а внутренними, раз соглашаешься с ними жить - называется распущенностью. То есть - это всё в порядке вещей и не вызывает отторжения, а вполне вероятно даже и наоборот - притягивает. И я думаю - я тоже так выгляжу со стороны, интересно? У меня где-то огроменный глюк восприятия - я очень хочу понять - где.
Потормошить одного, пококетничать с другим, поговорить с третьим и получать удовольствие от того, что на всех произвела впечатление - это распущенность?
Мне интересно - зачем это делать?что, все такие интересные?что надо на всех произвести впечатление?или это детское удовольствие от самоутвреждения за счет того, что все под впечатлением?
Но ладно, когда флирт. Но с той же легкомысленностью подходить к вопросу замужества, более того, обсуждать "кандидатуры", как будто говоришь о домашних животных...выбор делать, какой товар лучше?а чувства где?отношения?и вдобавок сказать "а тут еще ты"...
Я вот какая-то дура, набитейшая, я теперь понимаю. Неправильное у меня понимание отношений между мужчиной и женщиной. Очень неправильное. Но это исправимо, даъ
Но ладно, когда флирт. Но с той же легкомысленностью подходить к вопросу замужества, более того, обсуждать "кандидатуры", как будто говоришь о домашних животных...выбор делать, какой товар лучше?а чувства где?отношения?и вдобавок сказать "а тут еще ты"...
К примеру, о замужестве, категорически не говорилось. Ухажеров было двое (не считая меня). Каждый замуж звал. Оба нравились. И шо делать? А годков ей было аж 19.
Но ладно, когда флирт. Но с той же легкомысленностью подходить к вопросу замужества, более того, обсуждать "кандидатуры", как будто говоришь о домашних животных...выбор делать, какой товар лучше?а чувства где?отношения?и вдобавок сказать "а тут еще ты"...
К примеру, о замужестве, категорически не говорилось. Ухажеров было двое (не считая меня). Каждый замуж звал. Оба нравились. И шо делать? А годков ей было аж 19.
Очередной четверг. Все по кругу.
Завтра домой, за руль, а сегодня решили праздновать день металлурга. И когда эти праздники закончатся?
Резон в этом есть. Если праздновать в пятницу, то и суббота (считай до обеда) пропала.
А все равно ... дурдом.
Пойду в аптеку, наберу разной гадости. Может поможет.
Придумал вариант - пить с двух рук. В одной рюмке вода, в другой водка.
Раскусили.
Запишусь, наверное, в баптисты, потому, как права верующих в коллективе пока уважают.
В общем, день пропал. Если не повезет, то и завтрашний тоже.
Вы не можете начинать темы Вы не можете отвечать на сообщения Вы не можете редактировать свои сообщения Вы не можете удалять свои сообщения Вы не можете голосовать в опросах
FAQ
Поиск
Пользователи
Группы
Регистрация
Профиль
Вход
Войти и проверить личные сообщения
Карамба!
