Добавлено: Пт Сен 21, 2007 10:18 pm Заголовок сообщения:
Вика, а ты в ответ на его слова - вспоминай! Вот как нам рассказываешь - так и ему - рассказывай, вспоминай ваши с ним общие тёплые моменты, или, наоборот, не очень тёплые, но чтобы через всё красной нитью шла мысль, как ты его любишь, как он тебе нужен, как ты без него "не живёшь". Это не обязательно говорить прямо открытым текстом, он же у тебя умница, он и полутона поймёт, и намёка хватит.
Тяжело жить с человеком, который себя любить не даёт. У меня муж тоже такой, хоть и жил при маме-папе... Прикинь, свекровь ему открытым прям так и говорила, мол, я тебя рожать не хотела, отец настоял... _________________ "Я стараюсь меньше лгать, больше злиться."
Добавлено: Сб Сен 22, 2007 12:19 am Заголовок сообщения:
Enda
Так говорю. Рассказываю. А он мне другое в ответ. Говорит - это раньше так было, больше не будет, я теперь другой и все. Вот например, спрашивает
- Тебе с Виктором плохо было, потому что ты его как мужчину не хотела? Могла бы ты с ним просто жить рядом, еслиб он тебя не трогал?
Ну, в общем-то, могла бы. Действительно, у меня проблема была в этом, Виктор хотел, чтоб я была именно его женой, а я его действительно не хотела. Если б он тогда просто был рядом, как друг, как брат, меня бы это, наверное, устраивало. Именно как мужа я его не могла выносить. Вот так и отвечаю Илюше. А у него вывод уже готов
- Вот и я говорю, женщина замуж выходит, чтоб получать удовольствие в сексе. Чтоб мужик был для нее сексуально привлекательный. Чтоб желание вызывал, а не жалость. А я инвалид. Какое со мной счастье?
Вот и поговори с ним. Пытаюсь что-то возразить, но Илюша-то у меня конкретный, у него конкретные суждения. он хочет, чтобы я была счастлива и считает, что мне для этого нужен полноценный секс с сексуально привлекательным мужчиной. А то, что у нас с ним, он полноценным не считает и не верит, что меня это вполне устраивает. Вот сейчас только с ним разговаривала... Это ж кошмар какой-то.
Про твоего мужа, ты знаешь, я ведь первого ребенка тоже рожать не хотела и вот хоть убей меня никаких чувств к нему не испытывала. Мучалась больше. Нет, я никогда ничего такого ему не говорила, что я тебя рожать не хотела, я не так воспитана. Но ведь чувства никак себе не придумаешь, они или есть или их нет. Я конечно его ростила, как могла, но только из чувства долга. И сейчас, думаю, надо бы как-то его у первого мужа отвоевать, нехорошо это, что я об этом сыне никак не забочусь и с ним не вижусь, хоть и вроде не моя в этом вина, Виктор не дает категорически, и его против меня настроил, но все равно чувствую что так не хорошо. А любви какой-то к нему все равно нет... Сложно это все, с любовью,Enda, ох сложно... _________________ когда появляется друг, двери твоей души падают сами...
Добавлено: Сб Сен 22, 2007 12:21 am Заголовок сообщения:
Вот еще из моих воспоминаний.
Разговаривали мы с Ильей обо всем на свете, но когда речь заходила о его детстве, меня это ставило в тупик, и я не знала, как себя вести. Мне было ужасно жалко того маленького Илюшу в его детстве, но на самом деле он был таким… волчонком, и теперь очень не любил, когда кто-то начинал его жалеть.
Мы оставались с ним после работы и доделывали какие-нибудь документы, которые не успели закончить днем. А потом устраивали себе небольшой обеденный перерыв и разговаривали.
Илья брал со стола чашку, пил кофе, ел бутерброд и, между делом, начинал отвечать на мои вопросы о его детстве:
- Ты, наверное, удивишься. В детстве я был замкнутым. Боялся лишний раз себя проявлять. Во-первых, боялся насмешек. Во-вторых, боялся, что от насмешек, хохмы ради, перейдут к плевкам, пинкам и всякому такому. В-третьих, я просто боялся. Лишний раз на глаза попадаться, знаешь… Я особой силой не отличался. Наоборот даже. Я до третьего класса в санаторном детдоме был, мать же у меня от туберкулеза умерла. Ну, и я… соответствовал, что в медкарточке написано. Хотя, какой это, к черту санаторий, обыкновенный деревенский детдом возле дагестанской границы. Кормили только, может, лучше, чем в других детдомах, а так… В общем все было. И били и… все остальное. Дрался, конечно, не без этого. Но… да ты была в интернате, сама все знаешь. Мечтал, - Илья усмехнулся – вот вырасту, куплю автомат и всех их, на хрен, перестреляю. А потом… Как-то перестал так уж бояться. Ну, не то что прям перестал, а просто… Ну, что еще со мной могут сделать? Что теперь, так всю жизнь и сидеть под кроватью? Хотя… особой смелостью я не отличался. Просто жить очень хотелось. Не просто там сидеть где-нибудь, и чтоб тебя не трогали, а жить. По-настоящему, понимаешь? С пацанами играть, девчонок по ночам пастой мазать. Да мало ли у пацана интересов? Любил в самодеятельности играть. У нас это таким считалось… ну, вроде выслуживаешься перед воспитателями. Да и вообще это девчачье занятие. Западло, короче. Смеялись, конечно. Подловят где-нибудь и … доставалось, в общем. Но тянуло меня туда, понимаешь? Вот хоть что будь, а все равно тянуло…
Я слушала его и удивлялась. В то время со мной никто не разговаривал так вот откровенно, о себе. Может, просто у меня не было друзей, чтобы так поговорить, но те, с кем я общалась, если что-то и рассказывали, то обычно хорохорились, что вот они какие крутые, все им нипочем. А так чтобы просто сказать «я особой смелостью не отличался», или что его били и «все остальное», я еще такого не слышала. Я сама была скрытная, но ведь и люди вокруг меня тоже не ходили с душами нараспашку. Рассказывали только то, что их в геройском свете выставляет. В интернате, например, если спросить кого «тебя били?», возмутился бы « да я сам их всех!». А Илья как-то просто так все рассказывает. И еще я подумала про эту его самодеятельность. У нас в интернате, если б какой-то пацан сам, без особого принуждения, в самодеятельности играл… Ну, я не знаю… Это такой позор, что их и палками было в эту самодеятельность не загнать. Они предпочли бы, чтобы их без обеда оставили, или отправили бы подвал драить. Да в него бы вся группа тыкала потом пальцем, и всякие «подколки» бы придумывали. Например, заставили бы самому «крутому» пацану в группе петь колыбельную перед сном, или сделали бы ему юбочку из тряпки, и заставили бы танцевать, а все остальные смотрели бы и смеялись. В детдомах же самая настоящая дедовщина процветала. И это были бы еще самые безобидные «приколы». Ребята вообще искали повод, над кем поиздеваться ради развлечения. В общем, у нас Томилин был бы постоянным дежурным по уборке, это раз, кандидатом номер один, над кем бы «ставили опыты» в ближайшую ночь, это два, и просто объектом для плевков, пинков и тумаков разного рода. И когда Илья сейчас мне так вот рассказывал и недоговаривал, я прекрасно представляла, что было на самом деле. И чтобы при этом продолжать заниматься тем, что тебе нравится, надо иметь характер.
- Ты хотел быть артистом? – спрашивала я.
- Хотел, - Илья усмехнулся и спросил меня - А ты кем хотела быть?
- Следователем. Но это давно, в детстве.
- Ну, вот правильно я угадал, в юридический тебя отправил. Детективов начиталась?
- А ты какие книжки читал?
- Да Бог с тобой, какие в детдоме книжки? Хотя…
- Что?
- Смеяться не будешь? Ну, нам же читали там про пионеров – героев, например, про патриотов всяких, про коммунистов – комсомольцев. Нам в детдоме про это часто впаривали. Ну, и я верил во всю эту хрень. Представляешь, мечтал светлое будущее построить. Думал, ну, тут, в инкубаторе, все так дерьмово… то есть… В общем, ты поняла. А там, за этим забором, совсем другой мир. Эти домашние – они все отличники, пионеры – комсомольцы, строят какое-то светлое будущее, пока мы тут дурью обкуриваемся. Там все друг другу товарищи и братья. Короче, верил во всю эту дешевую пропаганду. Во что-то ведь хотелось верить, в какую-то сказку, к чему-то стремиться. И я думал, вот вырасту, стану комсомольцем и пойду строить светлое будущее вместе с ними. Чтоб всем было хорошо.
Он хохотнул. А я спросила, уже немножко зная его характер:
- Неужели пошел?
- Пошел. Еще как пошел! Я тебе говорил, что до армии на стройке работал? Ну, вот так меня туда и занесло. Я ж читал, что есть какая-то комсомольская стройка. По наивности думал, там все такие товарищи – братья. А там… Ну, представь, стоит барак в… - он запнулся и снова хохотнул, - короче, отопления нет, мороз в сорок градусов, удобства за ближайшим сугробом. Воду бывало и из снега делали, а душ в райцентре, хрен знает, сколько километров от нас. Пока до работы дойдешь, пальцы отмерзают, и все остальное то же. А еще ж работать как-то надо. И товарищи – братья – это рецидивисты, кто за длинным рублем приехал, а кто от властей прятался. Они на стройке этой свои порядки установили. В общем, вышибли там из меня эту дурь про светлое будущее.
Он рассказывал, а я думала - нет, он все-таки странный. Я впервые видела человека, который сам хотел что-то там построить. Все хотят так пристроиться в жизни, чтобы ничего не делать, жить в свое удовольствие, и при этом получать денег побольше. Инкубаторские воруют, потому что считают, что государство, и вообще люди, должны о них заботиться. А раз заботятся плохо, они сами будут брать все, что им нужно. А этот сам хотел что-то там построить, какой-то хороший мир, и не для себя только, а для всех.
- А о чем еще ты мечтал? – я спросила.
- Вик, ну о чем я мог еще мечтать? Не знаю… Элементарно, чтоб семья у меня была, что б кто-то свой был рядом. Лет до семи мечтал свою мать найти. Знаешь, так думал, вот она в тюрьме сидит, все ее плохой считают, обзываются, может, как у нас в детдоме. А я найду ее и никому не дам ее обижать. Нам в столовой конфеты давали, так я их не ел, копил. Думал, принесу маме, она обрадуется. Представлял, как мы с ней будем жить в деревне, я буду воду носить, дрова колоть. Ну, не знаю, как тебе объяснить. Я бы ее любил… Да я и так ее любил. Обиделся на нее ужасно, когда узнал, что она умерла. Я ее люблю, а ее нет. Маленький еще был, дурной. От нас тюрьма эта хрен знает в скольких километрах была. Но я ничего, нашел. Семь лет мне почти было. Меня там на воротах как увидели, заморыша задрипанного, понять не могли, откуда я там вообще взялся. А жара еще была, я взмок весь. Конфеты эти все в кулечке чуть не расплавились. Это ж юг. Ну, пожалели меня, в детдом сразу не отправили, сперва бабке моей меня отвезли. Она мне и показала, где у меня мать похоронена, чтоб больше не искал. Я такую там истерику закатил, бабка, бедная, не знала, как утащить меня с этой могилки. Я потом больше туда не ходил. Не хотел в это верить…
- Ну, а ты о чем мечтала? – спросил после паузы.
Я задумалась. Что ему ответить? У меня же все было. Ну, разве только ерунда какая-нибудь, вроде велосипеда или хоккейных коньков. Фигурные у меня были, но я все время зацеплялась на льду зубцами, когда играла с мальчишками в хоккей. Один раз даже нос разбила. Только все это не шло ни в какое сравнение с мечтами Томилина, и вообще с его жизнью. Поэтому я подавленно молчала, скребя ногтем джинсовую ткань у себя на коленках.
Наверное, я слишком долго молчала, Томилин перестал жевать бутерброд и посмотрел на меня.
- Что-то вспомнила? – спросил мягко.
- Нет. Так, ерунду всякую. Я хотела, чтобы мне купили велосипед.
- Не покупали? – Он улыбнулся.
- Нет.
- А я… Ты играла в детстве в солдатиков?
- В солдатиков?
- Сейчас, подожди, - он встал, быстро подошел к шкафу, что-то там поискал, - Черт, куда я их засунул?
Он перешел к столу, начал рыться в ящиках.
- А, вот вы где! – Достал картонную коробку, кинул ее на пол, отодвинул мешавший ему стул и сел сам рядом с коробкой. Раскрыл и вытряхнул содержимое на пол. Это оказались маленькие пластмассовые фигурки. Они были двух цветов – красные и синие.
Я тоже села на пол, рядом с ним. Мы брали эти фигурки и ставили их в ряды.
- Вот, мечта моего детства, - сказал Илья, разглядывая всадника на коне, прежде чем его поставить на пол. – Я как-то лежал в больнице, там мальчишки играли такими вот солдатиками. У нас в детдоме таких игрушек не было. Куклы были, машинки, кубики там всякие. А солдатиков не было. Я даже не знал, что такое вообще существует, пока в больнице не увидел. Сидел на кровати и наблюдал за пацанами. Как-то их позвали в процедурку, я взял и стырил две штучки, пока никто не видел. Они не заметили. В другой раз еще двоих умыкнул, потом еще троих. И угораздило меня стянуть вот такого, с флажком. А он же один, сразу заметили, что его нет. И кроме меня в палате-то никого не было. Ну, естественно, сразу ко мне: «Ты взял?». Я отпираюсь. Ну, и так получилось, они меня толкнули, я руку из кармана выдернул и выпали все мои трофеи. Получил, разумеется, за это. Накостыляли мне как следует, да еще врачихе нажаловались. Она меня потом в палату к малышне перевела. Там они с мамашами лежали, и уже от меня все прятали. Говорили: «Этот детдомовский, они все воруют». А я сидел на своей кровати, сопли от обиды размазывал, и думал «вот вырасту, куплю себе миллион таких солдатиков». Так и мечтал потом о них долго. Видишь вот, купил.
Илья усмехнулся, взял следующую фигурку, покрутил в руке и поставил на место.
- Только видишь, в чем штука, теперь они мне уже не нужны. Валяются вот в столе. Да и играть я в них так и не умел никогда. У меня ж их никогда не было.
- Я тоже не умею, - говорю. – А давай сами придумаем?
- Что? – Илья удивленно посмотрел на меня.
- Ну, как в них играть.
Томилин посидел минутку молча, глядя на меня, потом рассмеялся.
- Спасибо тебе, конечно, - говорит, - но я, вроде как, уже вырос. А хотя давай.
Он взял солдатика
- Смотри, какой важный, на коне, шашка на голо. Командир, наверное. Надо его назад поставить и охраной окружить.
- Командир впереди бывает, - говорю, - «Ура!» кричит и «за мной!»
- Ну да, чтоб его шальная пуля срубила и конец войне. Нет уж, я его вот сюда поставлю, он будет все видеть и всем руководить.
- Прям, как ты, - говорю. – А я буду впереди, чтобы войско меня видело. Он у меня будет кричать «По коням» и «За мной».
Илья оглядел свое синие войско, поднял на меня глаза, и кажется, хотел что-то сказать, но только улыбнулся.
- Знаешь, - взял своего командира и поставил перед моими фигурками. – Я лучше сдамся тебе в плен.
- Почему? – я удивилась.
- Ну, так скажем… - он замолчал, подбирая слова, - я сражен твоим доблестным примером и признаю твое моральное превосходство.
- Так не интересно, - говорю.
- Хочешь войны?
- Хочу, - мне стало смешно от того, что вообще происходит.
- Ладно, - Илья кивнул и забрал своего командира и моего. – Считай, я вероломно вас убил.
- Ничего себе! – говорю. - Так не честно!
- Почему это? – он опять засмеялся. – На войне, как на войне.
Я начала отбирать у него своего солдатика, Илья смеялся и не отдавал. И тут вошел его охранник:
- Илья, тебе тут Ахметьянов звонит, а у тебя телефон отключен… - последнее слово он произнес не слишком уверенным тоном и уставился на нас, двоих придурков, катающихся по полу среди игрушек. Мы, естественно, возню прекратили и сидели с совершенно глупыми рожами, хлопая глазами.
Приехав домой, я весь вечер предавалась размышлениям о том, что вот я действительно все время чего-то боялась, когда и бояться-то было нечего. У меня ведь раньше все было хорошо, все замечательно, любящие родители, хорошая школа, доброжелательное отношение окружающих. А я чего-то боялась, сама не зная чего и почему. А Томилина и били и «все остальное», как он сам сказал, а он все равно жить хотел. И жил, не смотря ни на что. Мечтал построить светлое будущее, как он его понимал. А что для него было это светлое будущее? Просто такой мир, где никто никого обижать не будет, где все друг другу друзья, всем хорошо. И он не просился в уже готовый такой мир, он хотел построить его сам, что-то для этого делать, прилагать какие-то усилия, может даже чем-то жертвовать, чтобы такой мир был. Ему нужно только было, чтобы другие тоже этого хотели. Он даже поперся «строить коммунизм», не побоялся ни тяжелого труда, ни ужасных условий жизни. Да ему и нужно-то было всего лишь, чтобы его тоже любили, как он сам готов был кого-то любить и что-то для кого-то строить. Я представляла, как на этой стройке Томилин столкнулся с уголовниками – рецидивистами, которые привыкли жить по своему блатному закону, как на зоне, и эта жизнь их вполне устраивала, им нравилось кого-то травить, над кем-то издеваться, измываться. Илья к ним со всей душой, а они к нему еще хуже, чем в интернате. По наивности я как-то тогда не учитывала, что Томилин никогда не был таким уж глупеньким дурачком, чтоб с открытой душой к первому встречному. Я вообще много чего не учитывала, я просто думала, что тот мир, о котором Илья мечтал, у меня в детстве уже был, и мне ничего для этого не нужно было делать. Меня любили даром, просто потому, что я была. И я никогда об этом не задумывалась, не ценила, пока не потеряла. И как же это было ужасно оказаться потом в том мире, в котором Томилин вырос. Для него он был привычным, он научился в нем жить, а меня страшно шокировал, хотя меня еще так не обижали, как его, я только со стороны все это наблюдала. Но даже так мне было в нем невыносимо. И вот я думала, насколько же Илья сильнее меня, в смысле характера, если вместо того, чтобы забиться под кровать и никогда больше оттуда не вылизать, он все время куда-то лез и что-то пытался строить.
Илья действительно отличался от большинства знакомых мне людей. Взять, хотя бы, его мечты. Он ведь не просто мечтал о чем-то, он пытался воплощать в реальность все, до мелочей. Даже солдатиков себе купил, хотя был уже взрослый и прекрасно понимал, что они ему теперь не нужны. Если он чего-то хотел, то пер к этой цели напролом, и никакие трудности его не пугали. Пытался же он строить какое-то «светлое будущее» в жутких условиях соцстройки, и, между прочим, не сбежал в первые же месяцы, как сделала бы я, столкнувшись с реальностью, а провел там несколько лет, пока его в армию оттуда не призвали. Хотя, надо признаться, тогда я его сильно идеализировала.
Вообще, в то время Илья представлял собой странное сочетание такого элитного господина бизнесмена и обыкновенного инкубаторского мальчишки. Год назад меня так пугала эта его амбициозная элитность, что я даже теряла способность нормально изъясняться, когда он со мной заговаривал. А сейчас я видела, он совершенно такой же, какими были почти все пацаны в интернате, в котором я когда-то была. Он, несомненно, умный, хитрый, у него большой жизненный опыт. Но кое в чем у него опыта совершенно нет. Он не знает, как это, когда тебя любят. Точно так же, как и я не знаю, как это, когда все, абсолютно все твои враги. Я знаю, когда всем на тебя наплевать, когда нужно защищаться от кого-то и когда боишься всех вокруг, но это все не то. Никто надо мной не издевался, и я не могу сказать, что все были моими врагами. Скорее, им было просто на меня наплевать. А вот Илья… У нас с ним противоположный жизненный опыт. Я только чуть-чуть заглянула в тот жуткий, жестокий мир, полный постоянной агрессии, в котором он вырос. А он только со стороны видел заботу и любовь, которую дают родители своим детям. И мне кажется, это очень много значит. Когда маленький еще человечек познает мир, когда формируется его личность, мир его личных ценностей, очень много значит, что им воспринимается и чувствуется, как норма. Я знаю, что норма – это когда к тебе хорошо относятся, тебя любят и защищают. Он знает, что норма – это когда пытаешься выжить. Да, он сильнее. Для меня все это в интернате было просто шоком. А для него просто было привычным и обыденным в его жизни. Я же тогда совершенно потеряла способность соображать, как я всегда терялась среди, например, агрессивно – пьяных людей, среди ругани и повального мордобоя. А у него была какая-то внутренняя сила была, которой не было у меня. Но с другой стороны, он не знает и не понимает таких вещей, которые для меня элементарно просты. И еще он стесняется хороших чувств. Конечно, в мире, где он вырос, хорошие чувства – это слабость. Жалеть кого-то, любить – это слабость. А хотеть, чтобы любили и жалели тебя – тем более. Нет, теоретически он все понимает. А практически он этих чувств пугается, старается их не показывать. То есть, он что-то делает для кого-то, проявляет заботу, но… как бы это выразить… он никогда не показывает, что нуждается в этом сам. Весь его вид как бы говорит «я не нуждаюсь в вашей любви, в вашем понимании».
В общем, что касается секса, он, может быть, и расторможен до беспредельности, и мне все время говорил, что я вся страшно закомплексована, но в отношении просто чувств… рассуждать о них он может только в теории и о ком-нибудь другом. Он довольно часто принимает непрошибаемый вид. И если видишь, что у него что-то не так, и захочешь пожалеть, он вполне может и послать с натурально оскорбленным видом. Да как вы могли подумать, что он нуждается в жалости и сочувствии! Но иногда, когда я все-таки пыталась так с ним поговорить, у него был совершенно растерянный вид. Он даже не всегда знал, как на хорошее отношение отреагировать.
И еще, я раньше думала, что бывают люди хорошие и бывают плохие. А Томилин сказал, что не бывает на свете только черно-белых красок. И он сам являлся тому подтверждением. _________________ когда появляется друг, двери твоей души падают сами...
Добавлено: Пн Сен 24, 2007 3:26 pm Заголовок сообщения:
Вот ведь глупость какая, блин! Что же мужики все такие... на постели зацикленные?!...
Когда-то давно, я ещё в России жила, была у нас на радио передача "Клуб одиноких сердец". Ничего особенного, можно было позвонить на радио, и дать объявление со своим номером телефона. Мы с подружкой придумали объявление, которое заканчивалось словами: "Рост, вес и потенция - значения не имеют". И действительно - мы потом очень со многими чисто по-дружески, по-человечески общались. Секс, конечно, приятное дополнение к жизни, но не жизненно необходимое!
А с любовью... Это да, всегда проблемно. Мы с мужем, например, это слово вообще - не выговариваем. И отношения свои как любовь - не кваллифицируем. Есть, как мне кажется, нечто большее - нежность. Нежность - семейная форма любви?
А, впрочем, не знаю... У меня вообще семья неправильная, и отношение ко многим вещам, например, к сексу, к измене, к ревности - тоже... _________________ "Я стараюсь меньше лгать, больше злиться."
Добавлено: Пн Сен 24, 2007 11:22 pm Заголовок сообщения:
О ЦЕРКОВНОЙ МОРАЛИ, СЕКСЕ И МОЕЙ СЕМЕЙНОЙ ЖИЗНИ…
Сегодня я опять имела несчастье лицезреть Илюшиного работодателя, и, как всегда, речь он завел о сексе, а вернее, как он считает, об его отсутствии. А именно о целомудрии. Итак – целомудрие. А действительно ли это христианское (и не только) понятие означает отсутствие сексуальной жизни, как считает уважаемый владелец мясного цеха, и, насколько я знаю, еще очень многие люди вместе с ним?
Вообще-то, славянское слово «целомудрие» означает дословно «целостная мудрость» и ничего общего ни с сексом, ни с его отсутствием не имеет. Православная христианская философия трактует это слово примерно так же. Человек целомудренный – это человек прежде всего целостный, у которого дух, душа и тело находятся в мудром единении. То есть тело стремится туда же, куда и душа, а душа чувства и желания сверяет с духом – Божьим дыханием в человеке, стремлением к правильности, праведности, справедливости, можно сказать к идеалу. Если в душе нет такого стремления, значит человек неодуховленный, его душа в единстве с духом не находится, духа не чувствует и жизни своему духу не дает. А значит человек уже нецеломудренный, и не важно какова его сексуальная жизнь или он вообще девственник. И напротив, если человек кого-то любит, поступает с любимым человеком в соответствии со стремлениями духа, и тело его устремлено так же к любимому, а не к кому-то еще, этот человек целомудренный не зависимо от того, как, когда и в каком количестве имеет с любимым близость. В христианстве есть такое понятие «Благочестивый брак». Вот это как раз об этом. Христианский аскетизм направлен так же на это – приучить тело быть послушным душе, а душу слышать устремления духа. Поэтому когда во время христианского поста человек отказывает себе в телесных радостях, проводит время в молитвах и размышлениях о своей жизни, в чем был не прав, и как надо было, это не значит, что он «больной на голову», а как раз наоборот – он стремится к здоровью. К полному здоровью, а не только физическому. Человек целостно здоровый приучается всегда отдавать себе отчет в своих действиях и в своих желаниях, он, можно сказать, и более счастлив – он делает меньше ошибок, его тело приучено «сидеть и ждать», пока душа выбирает, что ей нужно для этого счастья.
Санек, однако, моих доводов не принял, начал спорить, и задавать каверзные, как ему казалось, вопросы:
- Да ладно свистеть! Что у христиан, что у других религий секс под запретом, за что тогда Адама с Евой из рая турнули? Согрешили, ясное дело.
А если почитать книгу бытия повнимательней, можно наткнуться, например, на такие слова Бога, обращенные к Адаму с Евой, еще до их изгнания
- Плодитесь и размножайтесь и наполняйте землю и обладайте ею…
Но человек, как известно, почкованием не размножается. Или уважаемый Александр Анисович полагает, что в раю им Бог приделал какие-то иные органы размножения, не такие, как сейчас?
За что же их турнули тогда, если секс был им не только разрешен, но и заповедан – плодитесь и размножайтесь – прямое указание.
Ответ - за недоверие к Богу. Там же сказано, Бог сам учил людей всему, что нужно было, сам давал им знания. Но человек хотел сам все знать, без Бога, причем проще и легче, ничему не учась – съел яблоко познания добра и зла и стал сам, как бог. По сути человек сам выбрал жизнь без Бога. Это к сексу не имеет ни малейшего отношения, грех состоял именно в стремлении получить что-то, какие-то знания, в обход Бога, с черного хода, так сказать, в недоверии Богу – а вдруг Он нам не все расскажет…
Ладно, посмотрим, как дела с этим обстоят в собственно христианстве. Вот пожалуйста, у Апостола читаем:
- Жена спасется чадородием…
Но уж в этом-то мире дети известно от чего рождаются, иного способа, насколько мне известно, христиане не изобретали.
Так может все-таки не секс является грехом, а что-то другое? Если хорошо подумать. Не сохранить свою здоровую целостную человеческую природу, например.
Но, естественно, такие вещи очень трудно объяснить человеку, тело которого без разбора бегает за удовольствиями, а душа не успевает сообразить, куда это её вслед за телом занесло. То есть, я боюсь, что душа в данном конкретном случае вообще уже отвыкла что-либо соображать…
Однако, меня обвинили в двуличии, притворстве и ханжестве… То есть сказали, что я прикидываюсь праведницей и морально устойчивой… э… забыла, как он слово назвал… ну, да фиг с ним. Короче, что я прикидываюсь моралисткой. А вот и ни фига подобного. Я никогда не утверждала, что моя жизнь полностью согласуется с церковными нормами или с какими бы то ни было нормами вообще. Или что мое личное отношение к вопросам, например, секса, а равно и к другим вопросам, полностью соответствует церковным и общественным нормам морали.
Вот, кстати, к вопросу о том, является ли секс чем-то главным в жизни или не является. Илья считает, что секс это основная потребность нормального человека. Не самая главная в жизни, но основная, так же как еда не самое главное в жизни, но для нормальной жизни все-таки требуется.
Что до меня, то я совершенно никогда не утверждала, что таковых потребностей не имею и готова прожить девственницей до конца дней своих, так что клеветать на меня не надо. Но! Просто секса мне, уж извините, мало. Вернее, чтобы у меня возник определенный интерес к представителю противоположного пола, он должен мне хоть приглянуться для начала... Вот то, что я сейчас скажу, мужчинам вряд ли понравится. И тем не менее.
Однажды, с той поры минуло года два, после разговора с супругом на эту тему, заозиралась я по сторонам. На предмет, не маячит ли где-нибудь на горизонте что-то более-менее подходящее мужского пола, чтоб приложиться к нему душой, ну и телом, разумеется. То есть, существует ли в природе в принципе таковой субъект, который мог бы мне понравиться еще кроме моего Илюши. Потому как в этом деле все-таки счастливой быть хочется, а не лишь бы как. К тому же, ну не могу я жрать, если к данному блюду аппетита напрочь не имеется. Важно ведь удовольствие, а не сам процесс, так я понимаю.
Однако, результат моих озираний по сторонам оказался, как бы это поделикатней…
Начну издалека.
Как-то с дуру тюкнуло мне в голову судиться с первой женой моего Томилина и отвоевать у нее некоторое Илюшкино имущество, которое она вынудила его переоформить. Я уже наметила иск, и собиралась ринуться в бой с пеной у рта, изыскивая правовые лазейки. Не зря, чай, на юрфаке джинсами стулья полировала.
Томилин покорно выслушал мои мысли вслух и негромко попросил:
- Ну, ты совсем уж меня не унижай… Чтоб я с бабой судился…
Внутреннее самоосознание моего мужа таково, что даже будучи инвалидом, без посторонней помощи не способным порой вползти на унитаз, он сознает себя МУЖЧИНОЙ. И потому для него ругаться с женщиной, драться или судиться с женщиной – ПОЗОР. Для него это вопрос его личного достоинства - воевать с кем-то по определению слабее себя. Это все равно, что взрослому мужчине выйти на ринг с малолетним пацаненком. Драться, в какой бы форме это не выражалось, не стыдно только с РАВНЫМ себе противником. А женщина… это женщина.
К чему это я? Опять ода мужу? Отнюдь. Просто озираясь по сторонам, я увидела мужчин, которые считают себя равными женщине. Причем они, явно выражая раздражение, высказываются по поводу, что, дескать, с чего это ради я должен о ней как-то там заботиться, когда у нас РАВНОПРАВИЕ, и мы оба, в равной степени должны что-то для семьи. Это в лучшем случае. Чаще мужчины изрекают вообще шедевры: «Я ищу не содержанку, а женщину, которой нужен секс, так же, как и мне». М-да… То есть, с одной стороны все правильно – он самодостаточная личность, она самодостаточная личность, им захотелось поразвлечь себя, и вот они вместе на время. Пользуются друг другом, так сказать. Но с другой стороны... Дело ведь не в сексе. Дело в его собственном самосознании. Он мужчина или просто особь с мужскими гениталиями, половой партнер, так сказать?
Вот не так давно мне Илья сказал по поводу разбитых коленок моего сына:
- У женщин инстинкт – наряжаться, кокетничать, нравиться, у мужчин инстинкт – драться.
Правильно! Так и я о чем?! Мужчина – это воин по природе своей, у него драться – это инстинкт. Он и отвоевывает у жизни все блага, которые ему нужны. А потому он сильнее женщины, и физически и морально. Должен быть сильнее. Иначе какой он, на фиг, воин? А если это не так, а наоборот, женщина волокет на себе всю семью и лается с окружающим ее миром и что-то там отвоевывает, а мужчина по собственной воли, как нечто безвольное и неспособное к элементарному самообслуживанию, возлежит на диване и ждет, как птенец, когда она что-то ему в рот положит, то извините, но такое жалкое существо я мужчиной считать не могу, будь даже у него в штанах орудие размерами с пивную бутылку. Мужчина – это то, что сильнее меня, превосходит меня и в силе характера и в способности противостоять всем этим трудностям и проблемам, который умеет с этим со всем драться, в конце концов, а не скулить на манер Ринаты Литвиновой «Как трудно жить». И, как свойственно действительно сильному покровительственное отношение к слабому, вот так и мужчина, чувствующий себя таковым, будет покровительственно относиться к женщине. И не считать себя таким же слабым, как она.
Ну, а если он себя так не чувствует, то как я-то могу увидеть в нем мужика? На что польститься? На этих ноющих, что жены их обижают? Да у меня Томилин бы со стыда подох, если б кому-то пришлось на меня пожаловаться. А уж что бы Илья со мной ругаться стал, чтоб он, вообще, мне хоть раз ответил, если мне в голову поругаться взбредет… Да Боже упаси! И дело не в великой любви ко мне, заставляющей его все терпеть, что бы я ни сделала, а в его собственном достоинстве.
Так на кого ж позариться?
На мужчин, не способных защитить своих женщин даже от нападок собственной родни?
На бессловесных потребителей пива, мычащих перед телевизором?
На этих скулящих в судах, делящих с бывшими женами свое имущество, дескать, нажили его совместно? Для Томилина это в порядке вещей – баба НЕ С ГОЛОЙ ЖОПОЙ от меня ушла. Будь он здоровым, он бы сказал в такой ситуации
- Да что я, не мужик, что ли, заработать сам себе не смогу?!
Впрочем, он и сейчас говорит почти тоже самое. Воевать с бабой, да еще по поводу денег, большего позора Илюша себе просто не представляет.
- Снизь, - говорят мне – планочку, дура!
А зачем? Мне нужно то, что мне нужно. И потом, если вам не по вкусу манная каша, то вы же не заставляете себя ее жрать, а если и заставляете, то счастливыми себя от этого не почувствуете, не так ли?
Илюша лучший. С ним я, по крайней мере, могла позволить себе такую роскошь – чувствовать себя женщиной, слабой и хрупкой. Достоинство мужчины в умении драться. Пусть он не всегда победитель, но всегда воин. А достоинство женщины - любить достойного мужчину.
Короче говоря, посмотрела я по сторонам, повертела головой, но то, что могла бы считать мужчиной, так и не нашла. Вернее, таковые, конечно же, есть, но за каким же мне, извините, хреном, менять моего замечательного мужика, который мне очень даже нравится, на другого, тоже хорошего, но для меня все-таки чужого?
И вот тут мне говорят – для секса с нормальным здоровым мужчиной. Так в том-то и дело, что меня с моим Томилиным все устраивает! И в смысле секса тоже! Я что, вообще, похожа на голодную женщину? Если у Ильи крыша на бок съехала, и комплекс неполноценности ему покоя не дает, это ж совсем не означает, что на самом деле в этом смысле так все плохо. Вообще, что он такое этот мой Илюша? Например, такой факт, который Илья и не думает ни от кого скрывать – когда Илья приехал после армии покорять Москву, он сначала промышлял тем, что снимался в порнофильмах.
Когда мы с Ильей познакомились, мы были с ним в этом смысле очень разные. Разного воспитания вообще и разного отношения к вопросам секса в частности. Я дергалась по любому поводу, ходила строго по струнке. Секс… Это слово произносилось мной если не шепотом, то во всяком случае приглушенно и способно было вогнать меня в краску. И Томилин – до какой степени он разнуздан, я тогда и представить себе не могла. Когда потом он решил, что я должна знать, с кем связалась, и посвятил меня в тайны своей биографии, даже тогда я толком не отдавала себе отчет, что все это – его жизнь, на самом деле, а не пересказ жуткого порнофильма. Как-то отдаленно для меня было все это. Я даже не способна была понять многое из того, что он говорил, разве только не спрашивала «А это как?». Я тогда думала о душевной стороне вопроса, то есть «как ты, бедненький, все это пережил???». Что приводило Томилина в состояние легкого замешательства, поскольку многое из «пережитого» ему на самом деле очень нравилось , но факт этот был бесконечно далек от моего понимания или хотя бы осознания. И только пожив с ним немного в тесной интимной связи до меня стало доходить, что Илюша совершенно не мучается угрызениями совести за подобные «шалости», многие из которых был бы очень не против и повторить. И если он кому-то многого о себе не рассказывает, то исключительно из жалости к его ушам.
Так вот, к чему я это все? А к тому, что чтоб такой вот человек, да не придумал, что ему в постели делать – такого просто не может быть!
То есть я не скажу, что меня прям абсолютно все устраивает в нашей жизни и я совершенно не мечтаю, чтоб мой Илюша снова стал здоровым, сильным и красивым, как раньше. Мечтаю и хочу и даже очень. Но моя жизнь сейчас не настолько меня не удовлетворяет (и в вопросах этого самого секса в том числе), чтобы я очертя голову кинулась искать какие-то для себя блага, которых мне, якобы, ужасно не хватает. Раньше – да. Когда Илюша был еще лежачим, или когда он был в больнице после операции – это да, большего кошмара в моей жизни и представить себе трудно, что это было, и как я себя чувствовала. Но сейчас-то все как-то уже устаканилось. Вообще у меня вполне сносная жизнь, и я не чувствую себя такой уж прям несчастной. А потому совершенно не понимаю, за каким хреном в прямом и переносном смысле я должна от Ильи бежать. _________________ когда появляется друг, двери твоей души падают сами...
Добавлено: Вт Сен 25, 2007 3:58 am Заголовок сообщения:
Вика, как мне близко все то, что ты пишешь! Интересно. Очень большая полнота ощущений. Не встречал, пожалуй, я в жизни еще человека, который бы так меня поразил. Восхитил, обрадовал, растрогал и наполнил душу переживанием счастья до слез. Все, что ты пишешь, очень светлое. Неужели это правда, что за этими строками ты есть, ты реально существуешь, как живой человек, с которым я могу вот таким образом общаться? Скажи, ты и в правду есть или ты ну, прости меня Фому Неверующего, или ты все, все-все, и себя саму и Илью так гениально выдумала? Неужели ты считаешь меня наивным дурачком за то, что я так тобой восхищаюсь?
Я не чувствую лжи, фальши, неправды в том, как и что ты пишешь, я легко тебе верю, каждому слову, но все равно это просто невероятно, это чудо, и, мне кажется, я никогда не смогу успокоиться после этих впечатлений. Какое напряжение жизни. Я сам родом (по маме) из Сибири (Томская область, село Поломошное), фамилия Кузнецов. Я горжусь, я люблю русскую литературу, русскую душу, выразившуюся в ней. И вот теперь в этой и славной и проклятой стране под названием Россия я встретил тебя. Неужели еще где-то в мире, полным самых разных и самых современных и совершенных чудес техники, есть нечто подобное тому, что я открыл в тебе, в вас с Ильюшей?! _________________ Если не ты для себя, то кто для тебя?
Если ты только для себя, то зачем ты?
Добавлено: Вт Сен 25, 2007 5:02 am Заголовок сообщения:
Да, Сережа, я существую, не знаю, к счастью ли, или нет, но вполне реально. Мне можно даже позвонить и поболтать, только это кажется будет для тебя дорого. А жаль.
А вот восхищаться мной не стоит, я совсем не с крылышками, а самый обычный человек, и говорят даже стерва та еще
С добрым утром, Сережа. что-то ты так рано сегодня проснулся, сколько у вас сейчас времени? У нас - то аж почти 8 и я сейчас уже побегу на работу. Вот только к тебе в дневничок загляну, что ты там написал, интересненько? А еще к Lomi и к Enda загляну, почитаю. Ну, а там и уж на работу с чистой совестью... _________________ когда появляется друг, двери твоей души падают сами...
Добавлено: Вт Сен 25, 2007 5:09 am Заголовок сообщения:
Да, Сережа, сказать забыла, Я тебя наивным дурачком никак не считаю, что это ты выдумал? Никак не можно. _________________ когда появляется друг, двери твоей души падают сами...
Добавлено: Вт Сен 25, 2007 9:46 am Заголовок сообщения:
Вика, пять баллов Про наших "мужественных" мужчин, которые так и норовят спрятаться за хрупкую женскую спину. Мне на работе это очень хорошо видно - потому как я в одном кабинете с начальницей (со совместительству, моей мамой ). А пост у нее немаленький - первый зам генерального, у которого кроме головной фирмы так или иначе в ведении еще с десяток отпочковавшихся дочерних. И все бегают за поддержкой и помощью к нему. А сам генеральный как человек занятой и семейный (недавно женился на женщине- ровеснице своей старшей дочери и вскоре стал счастливым отцом), с чистой совестью доверяет моей маме большую часть своих обязанностей, поскольку репутация у нее - сказочная, за десять лет работы она зарекомендовала себя не только прекрасным специалистом, но и грамотным руководителем, не дающим спуску обнаглевшим кредиторам и забывчивым должникам. И я за месяцы работы насмотрелась, с какой легкостью "большие начальники" скидывают на нее свои проблемы. Мол, все равно, Смирнова утрясет, найдет выход, позвонит кому надо и что самое главное - не отступиться. пока не будет принято решение, ничего не забудет и никогда не опоздает.
Поэтому, вдохновленная живым примером перед глазами, я тоже, как и Вика, искала мужчину, на которого смогу опереться, рядом с которым смогу почувствовать себя слабой, нежной фиалкой
А еще случай - у моего мужа был знакомый, который почему-то вообразил, что у них это настоящая мужская дружба И стал активно приглашать Сашку в гости, на пиво, и даже позвал свидетелем на свадьбу. Девушка к тому времени была на третьем месяце беременности. Я скептически отношусь к бракам "по залету", потому что насколько я поняла, взаимной любовью там и не пахло, а ребенок - вот он, на подходе, уже никуда не денешься. Да и друг этот мне не нравился - ничего плохого про него сказать не могла, но вот что-то нехорошее в нем проскальзывало. И поэтому то, что через год они развелись, меня не удивило. Зато удивило то, как они развелись. То что ругань там стояла - это ничего, привычно. Но потом с его стороны последовали такие откровения (мне Сашка потом рассказывал) - что мама дорогая Якобы его, бедного, ночью жена выгоняла из квартиры, в одном белье, не пускала домой, и вообще устроила ему террор. И вроде как после очередного ночного скандала он не выдержал, и пошел в милицию, писать заявление (с чем с утра и поехал к другу-Саше, который все-таки милиционер). В общем, пришел посоветоваться. как половчее его составить, чтобы очернить бывшую посильнее, а заодно поинтересовался, примет ли суд при вопросе раздела имущества во внимание факты неоднократного обращения побитого и обруганного супруга в милицию.
В общем, Саша был в шоке. Я тоже. Ну, ладно, с женой разошелся, всякое бывает, но чтобы отсуживать те крохи, что есть, у своего собственного ребенка!
А у еще одной девушки при разъезде с парнем произошел такой дележ имущества - вплоть до ножей и вилок (столовые приборы тоже покупались, оказывается, на совместные деньги). Девушка потом говорила, что противно было это считание "тебе-мне" до невозможности, хотелось швырнуть эти вилки ему в физиономию.
Вот такие у нас мужчины... _________________ Бывают слова — полова, мусор, и они превращаются в ничто, едва прозвучав. Другие отбрасывают тени, уродливые и жалкие, а иногда прекрасные и могучие, способные спасти погибающего. Но только некоторые из этих слов становятся людьми и тоже говорят слова.
Добавлено: Вт Сен 25, 2007 11:18 pm Заголовок сообщения:
Сейчас тест посмотрела, кто мой ребенок. Вот результат:
Мушкетёр. Ему просто необходимо общение, быть в центре внимания. Какая-то деятельность будет ему интересна только потому, что её надо будет осуществлять с кем-то в команде. Очень тонко чувствует настрой собеседника, но при этом любит поучать, показать свою значимость и важность. Он замечательный собеседник. Очень внимательно прислушивается к мнению окружающих людей, иногда даже слишком. А вот от интеллектуальных проблем старается держаться подальше. А любые проблемы решает с опорой на своё уникальное умение общаться с людьми, чувства и эмоции. Вырастая, «мушкетёры» становятся замечательными врачами и воспитателями, психологами и социальными работниками. С ними нужно всегда быть настороже, потому что они обладают прекрасным даром убеждения, но при этом они же замечательно помирят поссорившихся.
Ну, в общем, согласна отчасти. Некоторые ответы в вариантах в этом тесте совершенно не подходили для моего Гоши, ну просто ни один ответ из предложенных в данном варианте не его.
А ведь моей собственной любимой игрой в детстве было играть в мушкетеров. Мы с мальчишками аккуратно ножичком выстругивали себе палочки, надевали на них дырявые крышки от банок с вареньем или соленьем – получалась шпага. С помощью палки покороче, резинки и бельевой прищепки мастерили себе мушкет, который стрелял камушками. А мушкетерское облачение кроили из раскрашенной простыни и папиной старой шляпы, на которую сверху еще напяливались широкие картонные поля. И вот в таком свирепом виде, вооруженные до зубов мы разгуливали по двору, временами устраивая стычки с воображаемыми «гвардейцами кардинала». Роль несчастных гвардейцев исполняли сами же по очереди.
И вот как-то я, почетно избранная в этот день ДАртаньяном, забрела в поисках ненавистных гвардейцев в соседний двор. Их дом был кооперативным, а потому считался в нашем микрорайоне особенным, жильцов называли буржуями, а их двор отгораживал высокий забор и все почему-то говорили, что ходить туда нельзя. Но разве есть что запретное на свете для неугомонного гасконца? Ну и я так вжилась в роль, что перемахнула через этот забор и, крадучись, пошла обследовать «вражескую территорию». И заигралась до такой степени, что когда в одном из подъездов показались жильцы, я приняла их за «вражеский патруль» и поспешила скрыться, да не обычным способом через ворота, а опять-таки через тот злополучный забор. Влезть-то я на него влезла, а вот когда стала спрыгивать, зацепилась за какой-то гвоздь штанами и повисла на том заборе вниз головой. Причем мушкетерский «плащ», скроенный из простыни, естественно накинулся мне на голову. Я давай усердно дрыгаться – барахтаться, да и, видно, перестаралась, штанина порвалась, а я рухнула на землю в том же положении, в котором висела. То есть носом вниз. Слава Богу, ничего, кроме этого самого носа, я себе не разбила и не сломала, но кровищи было так много, что я сама страшно перепугалась. И вот в таком виде, вся в крови и с истошными воплями я и предстала пред испуганными глазами моих приемных родителей. При этом весь наш двор провожал меня такими же перепуганными глазами на всем пути следования до моего подъезда. Дома меня, естественно, умыли, приложили к носу лед из холодильника и вызвали «Скорую помощь». А на следующий день мой бедный нос распух так, что я могла смотреть только вбок, да и то с трудом открывала глаза. Но вся эта история неожиданно для меня самой сделала из меня героиню – мои друзья «мушкетеры» быстренько придумали, что я была ранена в неравной схватке с коварным противником. Что я смело вступила в бой с сотней (а то и больше) ненавистных гвардейцев, всех их, естественно, победила, но кто-то из поверженных врагов напоследок меня смертельно ранил. И так они это красочно друг другу и всем желающим рассказывали, что сами в конце концов поверили. А когда нос мой встал в прежние свои очертания и я вышла из дома, меня встречали чуть ли не лавровыми венками.
И вот хорошо помню свою растерянность и недоумение – все смотрят на меня восхищенными взглядами, а я никак не могу понять за что. Мне-то самой о моих «великих подвигах» сообщить как-то забыли. Очень такое неловкое чувство было. Но сказать, что я всего лишь упала с забора, я почему-то не смогла. Очень не хотелось их всех разочаровывать, отнимать у них эту красивую историю. И вот таким вот образом, сама того не желая, я оказалась в шкуре героя. А это, знаете ли, обязывает. С того памятного дня вся малышня двора бежала жаловаться ко мне, если кто-то из старших обижал их в их песочнице или за её пределами. Хулиганов и забияк они тоже почему-то пугали мной – «Вот как позову сейчас Вику!» А Вика при этом сама не меньше них боялась их обидчиков. Но куда денешься, когда у тебя под окном стоит целая делегация из дворовой малышни и орет во все глотки «Вика! Вика!!!» Что самое смешное, эти их обидчики тоже на самом деле боялись меня, потому что к тому времени наслушались обо мне таких невероятных историй, что настоящий ДАртаньян просто рядом не стоял. А довершала мой героический образ вот какая деталь – когда меня таким образом кричали под окном, я из этого окна и выпрыгивала, благо жили мы на первом этаже. То есть обрушивалась на обидчиков буквально, как снег на голову – они-то ждали, что я пока дойду до своей двери, пока её открою, пока обуюсь, пока выйду… А я бац – и в домашних тапочках прямо в окно на их грешные головы. Скорее от неожиданности, чем от страха, они разбегались, ну а разбежавшись, каждый из них начинал, видимо, думать, что другие убегают, потому что я действительно такая вся крутая, как про меня рассказывают, и потому уже сознательно предпочитали со мной не связываться.
Такое положение дел в нашем дворе сохранялось до середины осени. Затем стало холодно и пасмурно, гулять стали меньше, а потом выпал снег, появились другие интересы, да и Новый год был не за горами… Словом, вскоре все благополучно забылось, к моему большому удовольствию. Все-таки быть героиней – это не мое… _________________ когда появляется друг, двери твоей души падают сами...
Добавлено: Ср Сен 26, 2007 5:14 am Заголовок сообщения:
КАЗНИТЬ НЕЛЬЗЯ ПОМИЛОВАТЬ или БОГОСЛОВИЕ ПО ТОМИЛИНСКИ
Чтобы было понятней, расскажу- ка я сначала про «Птенчика». «Птенчик» - это Илюшин знакомый, молодой человек восемнадцати лет нетрадиционной ориентации, или, как сейчас говорят, гей. Зовут его Дима, но Илья называет именно так – «Птенчик». Ну, а мое с ним знакомство состоялось при довольно курьезных обстоятельствах. То есть, возможно, это для меня они было курьезными, для «Птенчика»-то это, видимо, так и должно было быть… Ну, так вот, где-то года полтора тому назад кто-то стал звонить моему муженьку на домашний, и, мало того, что Илья трепался с этим таинственным незнакомцем чуть ли не ночи напролет, так он еще и называл его:
- Да, мой хороший… конечно, мой хороший… как скажешь, мой хороший…
А так же «Птенчик», «Солнышко», «Цыпленочек» и тому подобное.
И что я должна была подумать? То есть, я, конечно, понимаю, что не покупала моего Томилина в собственность. И Илюша как был личностью свободной до нашего с ним брака, так ей и остается, и у меня даже нет моратория на его чувства, а вместе мы будем ровно столько, сколько сами по доброй воли этого захотим. Ведь ни мне, ни ему совершенно не нужно, чтобы его любили по обязанности или из чувства долга… Ну, короче говоря, я, прекрасно понимала, что в случае чего у меня, по сути, только два варианта – либо принимать его таким, каков он есть со всеми его прибамбасами и завихренями, либо просто уйти, если что-то для меня будет совсем уж неприемлемым. А лучше всего все-таки мужу доверять. То есть, если уж доверять, так доверять совсем, до конца и без вопросов. То есть я, конечно, спросила, кто это звонит по вечерам, и получила исчерпывающий, как, наверное, Илюше казалось ответ – это «Птенчик». Ясности это в мои мысли не внесло, если не сказать обратное…
И вот, представьте, Новый год. Илюшку еще в середине декабря взяли в отделение реабилитации подлечиться (откуда потом выгнали за злостное нарушение режима), сынуля Георгий отпросился вместе с закадычным своим дружком в детский санаторий на праздники, там какая-то интересная программа обещалась, а я приготовилась встречать Новый год в гордом одиночестве. Что-то приготовила не слишком трудоемкое, типа традиционного «Оливье», бутылочку шампанского прикупила, ну и уселась перед телевизором, не слишком заинтересованно глядя в экран. И тут звонок. Беру трубку
- Здравствуйте… - вежливый такой голос – Вы Вика?
Узнать-то я его сразу узнала по голосу, и подумала даже, что это он, видимо, из очень большой вежливости поздравляет всех подряд с наступающим. Ну и так безразлично ответила, когда он представился
- Очень приятно - традиционная формула при знакомстве, не более того.
И вдруг:
- А можно мне к вам? Я тут внизу стою…
Вот честно говорю, я чуть не подавилась от такой наглости. Ну, ладно, хватило ума позвонить мне с Новым годом поздравить, но чтоб явиться ко мне домой собственной персоной… Это уже черт знает что такое. То есть ругаться с этим мальчишкой, я естественно, не собиралась, и вполне была способна вежливо и культурно изъясняться, что бы я там себе не думала. Но одно дело заочно, так сказать, и другое дело терпеть все это непосредственно перед своими глазами. Однако, молодой человек не поленился притащиться к моему подъезду в одиннадцатом часу новогодней ночи, это что-нибудь да должно было означать… Короче говоря, я сказала
- Заходи!
У Илюши, что ли, этому авантюризму научилась…
И это чудо природы предстало пред моим взором. Метр восемьдесят, как минимум. При моем метр шестьдесят мне пришлось задрать голову вверх. Симпатичный такой, черноволосый, кареглазый, улыбка смущенная:
- Здрасте…
Только сережек в ухе аж пять штук на одну истерзанную мочку. А на втором всего одно колечко. Ладно хоть в бровях он их не навтыкал по новой моде… Короче, оглядела я его так вот критически и пригласила войти, раз уж на пятый этаж поднялся. Ошарашил он меня тут же, практически:
- Я это… Вы только не подумайте… Я ничего… Мы просто разговариваем…
Пока я соображала, что ответить, он, видимо, решил, что я сейчас начну высказывать свое отношение к его ориентации в целом, к нему персонально, и к его звонкам моему благоверному в частности. И затараторил так, что я и слова вставить уже не могла. Из этой проникновенной речи я узнала, что его уже давно мучает (вот ведь оказывается!) совесть, что ему кажется, что я его «просто разговоры» с Ильей воспринимаю как-то не так, а на самом деле все совсем не так. И что он просто не мог не прийти со мной поговорить, и, между прочим, прогулял у меня под окнами уже часа два, как минимум, прежде чем решился мне позвонить. Вот ведь бедолага! И что было с ним делать, как не откупорить шампанское и не распить на двоих за Новый год, благо полночь уже, что называется, близилась? Когда в пять минут первого позвонил Илья с поздравлениями, я не могла удержаться, чтоб не сообщить ему эту новость.
- Угадай, с кем я тут Новый год встречаю?
Ручаюсь, Илюша мог подумать все, что угодно, но только не то, что в действительности…
Но все хорошо, что хорошо кончается. Когда шампанское и «Оливье» закончилось, мы с «Птенчиком» уже были практически родными людьми. А когда приговорили еще и жареную курочку с прочей вкуснятинкой, которую я тоже приготовила на Новый год, я знала уже практически все его секреты. Непростая судьба у мальчика, одним словом. У моего Илюши она тоже непростая, так что им действительно было о чем поговорить…
Ну, так вот, теперь собственно о богословии. Как известно, Садом и Гоморра были сожжены именно за грех гомосексуализма. Но не так все просто. Оказывается, эта история рассказывает не о том, что Бог карает грешников и не о том, что кара неотвратима, а прямо наоборот – Бог ищет не кого казнить, а кого помиловать. Я, читая это место, всегда обращала внимание на то, что с неба сошел огонь и спалил грешный Садом с Гоморрой вместе, а праведника перед этим вывели ангелы в виде трех юношей. А Илья обратил мое внимание на то, что сперва идут торги – праведник спрашивает, если найдутся в городе, не помню уже сколько, праведников, помилует ли Бог весь город. И Бог соглашается – помилую. Дальше число праведников уменьшается и снова спрашивается, и в конце концов спрашивается – а если будет один только праведник во всем городе, помилуешь ли весь город? И Бог опять соглашается – помилую и ради одного праведника. В отличие от Ильи я не помню Ветхий Завет дословно. Но вот что увидел в этом Илья – Бог не спешит карать, он как бы ждет этих вопросов – помилуешь ли? То есть Бог как бы сам ищет, возможно ли хоть за что-нибудь помиловать этот вертеп, хоть за какую-нибудь малость. Вообще если прочитать внимательно текст, а Илья всегда читает внимательно, в отличие от меня, там говорится буквально следующее – три юноши зашли в дом праведника, чтобы вывести его из города. Это увидели жители города и буквально отовсюду, из самых дальних окраин поспешили к этому дому - «Отдай нам этих красивых юношей, мы их познаем». Причем, как там сказано, все мужчины вплоть до самых стариков. То есть только представьте эту картину, чтобы уяснить себе всю степень греха - старики и молодые, все, толпами бегут к дому, толкая друг друга – «Отдай нам этих красивых юношей»… Да при таком раскладе праведником здесь может считаться тот, кто просто мирно спит со своей собственной женой… Но тем не менее Бог не спешит карать, он как бы ищет, можно ли и этот кладезь греха хоть за что-то помиловать. И потому идет этот торг «А если найдется один только праведник, помилуешь?» - «Помилую и ради одного». По мнению Ильи точно так же Бог относится и к каждому конкретному человеку. Ищет не за что его покарать, а есть ли в нем хоть что-нибудь, за что можно будет помиловать. Ну хоть одна какая-нибудь малюсенькая добродетель… Вот это, собственно, и есть Богословие по Томилински. И не так уж это разнится с православным Богословием. Взять хоть те же Заповеди Блаженств. Первая заповедь довольно жесткая на самом деле:
- Блаженны нищие духом, яко их есть царствие небесное.
Что это означает? Царство небесное принадлежит не всем, а нищим духом. Кто такие нищие духом? Нищие – значит неимущие. Нищие духом – это те, кто не имеет себя. Кто не имеет своих интересов. Кто самоотверженно служит Богу и живет только для Бога. Это праведники. Те, кто забыв о себе, самоотверженно живут для Бога и служат Богу.
Но мы-то все остальные не праведники. Мы обычные люди, мы много чего хотим для себя. Так что же? Нам царство небесное не видеть, как своих ушей? А вот можно посмотреть сразу самую последнюю заповедь блаженств:
- Блаженны милостивые, яко помилованы будут.
Помилованы – это уже явно не праведники, которых миловать не нужно, царство небесное принадлежит им по праву. Помилованы – это уже для преступников, для виновных, нуждающихся в помиловании. Они виноваты – но будут помилованы. Одно только условие – чтобы они сами были милостивые. Там есть еще такие слова «Не судите, да не судимы будете» «Каким судом судите, таким и вас будут судить». Как говорит Илья
- Практически, преступнику предлагают самому написать уголовный кодекс.
Да, с тем только условием, что и он сам будет судить своих недругов по этому же написанному им кодексу. Нужно самому поставить правильно запитую в фразе «Казнить нельзя помиловать», но только поставить раз и навсегда, не для себя только, но и для других. Искать в любом человеке не то, что плохо, как бы вопиюще это «плохо» не бросалось порою в глаза, а искать в нем хоть что-нибудь хорошее, хоть единственного малюсенького праведника в целом море греха, за что его можно было бы помиловать. Но на самом деле и на это не каждый оказывается способен. Я так вот очень сомневаюсь в отношении себя…
Вот на обсуждение этого самого «Богословия по Томилински» мы с Ильей и потратили остаток минувшей ночи. А теперь я, зевая, пошла на работу… Всем доброго утра, товарищи.
Сережа, персонально приветик _________________ когда появляется друг, двери твоей души падают сами...
Добавлено: Ср Сен 26, 2007 10:42 pm Заголовок сообщения:
Про «Птенчика» же хотела сказать, в связи с этой заповедью о милосердии. Забыла совсем.
Из родных у Димки одна только мама. Когда её бросил Димкин отец, с горя она начала «прикладываться», да так основательно, что Димка частенько ночевал на улице, домой было просто не попасть. С улицы же его и отправили в «воспитательное учреждение», где жизнь его просто перевернулась с ног на голову, мягко еще говоря.
В шестнадцать «Птенчик» пошел работать. Но! Не для себя только, как многие другие парни из «домашних» - знаю я таких, плевать, как живут родители, плевать какие в семье проблемы, Я имею право, Я хочу то и это, это МОИ деньги, для МОЕГО удовольствия. Хотя, казалось бы, родители-то как могли растили и заботились, последнее от себя отрывали, себя лишали чего-то чтоб его поднять да на ноги поставить. И он встал – и пошел жить для СЕБЯ. И это норма, причем декларируемая нашим государством – он ИМЕЕТ ПРАВО. Узаконенный эгоизм. Это не ты должен заботиться о родителях, пусть им плохо, пусть они не знают, как копейку с копейкой свести и просуществовать до следующей грошовой получки. Это они еще тебе должны пожизненно, а ты имеешь право – предавать, плевать на все, что тебя не касается, долю в родительской квартире продать можешь, хотя не платил и квартплату никогда ни копейки – правильно, родители были обязаны, а ты имеешь право. У меня до фига таких вот в гражданском производстве, правых и имеющих право по закону на свой эгоизм.
А Димка вернулся к матери – «она не плохая, просто пила очень… Ей плохо было, тяжело, а потом остановиться трудно…» И допилась она до болезни печени. И вот он, Димка, работал ей на лекарства, на то чтоб просто покушать им обоим – «ей тяжело сейчас работать», а разве ему не хотелось тоже красивые приличные шмотки, как у всех – у тех, кто «имеет право»? И он тоже имел право – вполне, это его заработок. И даже больше имел право, чем другие. Но не себе покупал, а им с мамой. Себе тоже покупал, но чтоб купить себе приличную куртку за семь тысяч, понятно, сколько надо было копить?
А теперь непосредственно по заповеди про милосердие. Как там сказано – «Когда творите милостыню, пусть ваша левая рука не знает, что делает правая». Представьте – вышел Димка с утра за сигаретами и кофе (у нас ночевал, все сигареты они с Ильей за разговорами и прикончили). По пути в магазин автобусная остановка. Стоит женщина с ребенком на руках. Одета в кофточку, в другой руке пакет с детскими, видимо, шмотками, а на улице, между прочим, октябрь месяц – для Челябинска это почти зима, температура за ноль и снег идет. И вот она на этой остановке уже пританцовывает, чтоб не околеть. Не знаю, уж что там у ней случилось, может от мужа пьяницы сбежала, может еще какая ситуация. И Димка мимо за сигаретами. Говорит, как увидел её посиневшую и пританцовывающую, так у самого зубы от холода свело. Снял куртку и на неё накинул. Эта та самая куртка, на которую он несколько месяцев работал! Но дальше еще интересней – Дима продолжил путь в магазин. Пришёл, хлоп себя по карманам – а карманов-то нету! Карманы уже уехали на автобусе вместе с курткой! Но что самое интересное – он уже об этом забыл! Стоял перед продавцом с глупой рожей, удивляясь, что он, оказывается, сам раздет и без денег… Он просто машинально отдал эту свою куртку – человеку же холодно, и тут же практически забыл об этом факте, побежал дальше по своим делам.
Приходит обратно – без куртки, без сигарет, без кофе и без денег. Виновато смотрит в пол – Так получилось…
- Так за каким ты дальше в магазин поперся, без куртки, чудо! – это Илюша. Нет, не ругается – смеется.
- Так я это… НЕ ОТФИКСИРОВАЛ…
Понятно? Не отфиксировал он! Подарил куртку на которую пахал не один месяц и «не отфиксировал»! Знаю, Илюшин работодатель, к примеру, да и почти все «нормальные» мужчины скажут – это не милосердие, это глупость беспробудная, идиотизм, лечить вашего «Птенчика» надо где-нибудь в психо – неврологии. Да и вообще, брезгливо скривятся – он же пидор.
Да, пидор. Но вот откровенно скажу – многим и многим «мужчинам» у этого пидора бы поучиться мужеству, силе духа, ответственности, не за себя только, а еще за кого-то, жалеть научиться, вообще чувствовать и понимать, что кто-то есть слабее, и нуждается в твоей сильной мужской помощи. Потому что умение это – жалеть, оно может быть только у сильных. У тех, кто себя самого жалким не ощущает и над собой самим не плачется. И милосердие – такое вот милосердие, чтоб не кичиться при этом – я этому помог и тому что-то дал, какой я замечательный сильный умный, а настоящее милосердие, когда пожалеть и помочь – это просто нормально, и делается машинально, не задумываясь, на инстинкте, так что действительно «левая рука не знает, что делает правая» - это тоже удел сильных. Сильных внутренне. Так что вот кто из них больше мужчина, я что-то очень сильно сомневаюсь. Вернее, наоборот, совершенно не сомневаюсь – это гей Дима. Однозначно. Уж извините. _________________ когда появляется друг, двери твоей души падают сами...
Добавлено: Ср Сен 26, 2007 10:52 pm Заголовок сообщения:
Ох, что-то у меня ноут-бук мой глючит... И что я буду делать, если он сломается? _________________ когда появляется друг, двери твоей души падают сами...
Вы не можете начинать темы Вы не можете отвечать на сообщения Вы не можете редактировать свои сообщения Вы не можете удалять свои сообщения Вы не можете голосовать в опросах
FAQ
Поиск
Пользователи
Группы
Регистрация
Профиль
Вход
Войти и проверить личные сообщения
«А это как?». Я тогда думала о душевной стороне вопроса, то есть «как ты, бедненький, все это пережил???». Что приводило Томилина в состояние легкого замешательства, поскольку многое из «пережитого» ему на самом деле очень нравилось 
, но факт этот был бесконечно далек от моего понимания или хотя бы осознания. И только пожив с ним немного в тесной интимной связи до меня стало доходить, что Илюша совершенно не мучается угрызениями совести за подобные «шалости», многие из которых был бы очень не против и повторить. И если он кому-то многого о себе не рассказывает, то исключительно из жалости к его ушам.
ну, прости меня Фому Неверующего, или ты все, все-все, и себя саму и Илью так гениально выдумала? Неужели ты считаешь меня наивным дурачком за то, что я так тобой восхищаюсь?
с крылышками, а самый обычный человек, и говорят даже стерва та еще 
Про наших "мужественных" мужчин, которые так и норовят спрятаться за хрупкую женскую спину. Мне на работе это очень хорошо видно - потому как я в одном кабинете с начальницей (со совместительству, моей мамой 
И стал активно приглашать Сашку в гости, на пиво, и даже позвал свидетелем на свадьбу. Девушка к тому времени была на третьем месяце беременности. Я скептически отношусь к бракам "по залету", потому что насколько я поняла, взаимной любовью там и не пахло, а ребенок - вот он, на подходе, уже никуда не денешься. Да и друг этот мне не нравился - ничего плохого про него сказать не могла, но вот что-то нехорошее в нем проскальзывало. И поэтому то, что через год они развелись, меня не удивило. Зато удивило то, как они развелись. То что ругань там стояла - это ничего, привычно. Но потом с его стороны последовали такие откровения (мне Сашка потом рассказывал) - что мама дорогая 
