Ну на моем примере например.Ой, у меня жизненный опыт был. В Крыму в летнем скаутском палаточном лагере. Звено девочек изводило одну "золушку"
Непонятно почему, но такой крайний появляется всегда. Травят его более или менее, но он есть и я стараюсь выделить его в первые дни общения с детьми и по возможности смягчить ситуацию. Причём ЧУЧЕЛОМ может стать и экстраверт отличник и аутист двоечник. Как они попадают в козлы отпущения? Почему такой нужен в группе? Если его убирают, то через некоторое время последним становится другой из той же группы, который и сам раньше травил последнего.
Могли сапоги лизать и те дети которых дома ремнем воспитывают, не вижу взаимосвязи с нижесказанным вами.
Цитата:
Шлепок полученный от близкого человека (родителя) поможет выросшему человеку держать удар от любимых не столь мягко воспитанных. Я не говорю об избиении, но шестилетнего хлопнуть по попе за дело считаю нужным. Он запомнит, что его били. Это прививка ему же на будущее.
_________________ Ее сила - в ее любящем сердце....
Меня в детстве никогда не били, хотя часто грозили побить, и уверяли, что уж тогда бы я по-быстрому исправилась. Когда сверстники угрожали, я не боялась, мне было интересно узнать, правда ли когда бьют, это так ужасно
Qyertir
А что означает Lutar e vencer!?
Это латынь?
Нет, это португальский, а перевод -- "Бороться и победить".
По сути -- думаю, что наказание в основном являет собой не столько назидание, сколько некую месть, причем месть сильного слабому. _________________ В Дон Кихоты я просился чуть попозже,
И хотел бы навсегда остаться им!
По сути -- думаю, что наказание в основном являет собой не столько назидание, сколько некую месть, причем месть сильного слабому.
Не, Qyertir, что-то не то...
Во-первых, при такой трактовке исчезает смысл фраз "преступление и наказание" и иже с ним. Применительно к детям: шлепки и прочее следуют за проступком ребенка, а не просто так. Если просто, то это уже аномалия.
Во-вторых, в рассматриваемом контексте каким боком месть? За что месть?
Месть -- за дурной поступок, конечно. Точнее, за поступок, вызывающий неприязнь.
Что же до "преступления и наказания", то во многих случаях родители используют "прегрешения" детей как повод излить на них (как на более слабых) свою агрессию. _________________ В Дон Кихоты я просился чуть попозже,
И хотел бы навсегда остаться им!
Но вот они вырастут небитые, а потом кто-то битый их сильно ударит... Представляете какой стресс наступит у подростка! Вплоть до самоубийства доходило, когда хорошего-любимого в семье мальчика вдруг изобьют - полное опущение самооценки и ценности собственной жизни.
Ой как приятно когда это женщины понимают. Мужской мир в который вступают мальчики более контактен, чем женский. Мальчиков бьют и им надо уметь защищаться. Побои родителей тут ни при чём. Когда бьют на секции - это абсолютно другое. Вот мне моим женщинам не объяснить, что мой сын должен уметь драться. Интеллигенты, блин!
Я не понимаю, если человек умеет драться, то он не может быть интеллигентом? Или интеллигент протестует против контактности этого мира? В Вашем контексте "интеллигент" звучит как "идиот" .
Сам по себе опыт драк и противостояния может научить чему-то полезному только в случае ПОБЕДЫ в этих драках. А тут как никогда важно наличие сильного духа, а не сильных мышц. А дух становится сильным от понимания своей правоты и от осознания принадлежности "к стае". Или к семье. Мальчику жизненно важно ощущать силу отца, его доброжелательное покровительство. Если хотите, его любовь. И никакое "случайное избиение" не поставит мальчика, растущего в атмосфере любви и дружбы с родителями на грань самоубийства. Он же, даже будучи интеллигентом, не является идиотом. Смотрит кино, где не всегда добро побеждает зло, знает историю и знает немало примеров, когда проиграв одну битву, человек потом выигрывал компанию.
И еще одно замечание. Правоохранительные органы говорят, что наличие оружия притягивает проблемы. А казалось бы наоборот - должно от проблем защищать. Так и настрой на драку притягивает неприятности там, где их разумнее избежать.
Qyertir
А что означает Lutar e vencer!?
Это латынь?
Нет, это португальский, а перевод -- "Бороться и победить".
По сути -- думаю, что наказание в основном являет собой не столько назидание, сколько некую месть, причем месть сильного слабому.
Особенно соглашаешься с Вашим представлением наказания, когда смотришь на нашу систему тюрем. О каком исправлении и перевоспитании там может идти речь?! Это страшная, изощренная месть сильного слабым. Это не просто лишение свободы, это лишение возможности побыть одному, лишение возможности заниматься сексом, лишение возможности хорошо питаться, Лишение возможности на нормальную врачебную помощь, лишение возможности на образование и развитие духовное и физическое, в конце концов лишение возможности воспитывать детей и помогать семье. Тогда в приговоре так и надо говорить "приговаривается к лишению на столько-то лет свободы, секса, здорового питания, врачебной помощи, возможности учиться и работать, развиваться духовно и физически... Приговаривается к стольким-то годам унижений и издевательств без каких-либо прав" По моему, уж лучше расстреливать. Хоть сразу и без мучений и унижений.
Проводили на семинаре в институте опрос на тему каким бы вы образом осуществили смертный приговор преступнику, если известно, что он совершенно точно виновен, совершил особо-тяжкие преступления (изнасилование несовершеннолетних, убийство нескольких лиц с особой жестокостью и т.п.).
Преобладал ответ смертельная инъекция яда.. (Гуманистов в группе большинство)
Были также варианты расстрел, сдать родственникам потерпевших, забить книжкой до смерти, сделать с преступником то же что и он с жертвой, посадить в одиночную камеру на всю жизнь без общения с внешним миром и т.п.
Про электричекий стул никто не вспомнил, наверно все смотрели "Зеленую милю".. _________________ Ее сила - в ее любящем сердце....
Как же культивируется насилие?
Свои первые уроки социализации дети получают в семье. Взаимоотношения между взрослыми членами семейного круга становятся для них наглядным примером, из которого они выделяют, зачастую неосознанно, основные сценарии и базовые принципы организации внутрисемейной жизни. Как демонстрируют проведенные в России и на Западе исследования, практически всегда, когда опыт жизни подростка в семье связан с насилием, эти уроки отличаются жестокостью.
Известно, что наиболее острая проблема, достаточно часто встречающаяся в отношениях в российской семье, — это насилие. Его масштабы заставляют рассматривать насилие в близких отношениях как серьезную социальную проблему. По данным исследований, проводившихся в Барнауле и Ижевске, более 50 % опрошенных подростков заявили о том, что знают одну или несколько ситуаций насилия в семьях знакомых. Согласно некоторым данным, у российской женщины вероятность быть убитой своим мужем или партнером в два с половиной раза выше, чем у американки, и в пять раз выше, чем у жительницы Западной Европы. Это не удивительно: в России примерно каждая третья женщина страдает от физического насилия со стороны мужа.
Насилие в семье — не абстрактное понятие для самих подростков. К сожалению, на сегодняшний день нет комплексных отечественных исследований, посвященных данной проблеме напрямую. Тем не менее, примерный масштаб насилия в семье в отношении подростков можно попытаться определить с помощью некоторых более общих исследований и полупрофессиональных опросов. Так, например, по данным МВД, примерно две тысячи детей в России ежегодно гибнут от насилия в семье; согласно опросу школьников, проведенному в крупном российском городе, более 40 % опрошенных учащихся 8-11-х классов признались, что они являются жертвами насилия в семье. Некоторые приблизительные цифры может предоставить и статистическая база данных по беспризорным детям. По статистике, в России примерно один миллион детей и подростков живут на улице. При этом, 90% беспризорных детей имеют родителей, к которым они могли бы вернуться; но эти дети бежали из дома именно потому, что их к этому вынудила сложная ситуация в семье: алкоголизм и домашнее насилие .
Однако, прежде чем двигаться дальше, необходимо сначала прояснить один важный концептуальный момент: о чем мы говорим, когда говорим об опыте подростка, связанном с насилием в семье? Для ответа на этот кажущийся легким вопрос необходимо определиться с терминами. В имеющих сравнительно долгую историю западных исследованиях, посвященных детям и подросткам, живущим в ситуации домашнего насилия, прослеживаются некоторые изменениях в терминологии, которой пользуются для описания данной проблемы. Эти изменения носят не просто лингвистический характер, в их основе — изменения в идеологических подходах к самому принципу рассмотрения данной проблемы. Изменение терминологии продиктовано, в первую очередь, желанием наиболее четко представить опыт ребенка как процесс, который может включать в себя разные аспекты. Широко использующиеся прежде определения детей и подростков как «свидетелей насилия» или «молчаливых свидетелей» в последнее время уступили место таким терминам как «подверженный домашнему насилию», «испытывающий домашнее насилие» и «живущий в ситуации с домашним насилием».
Как мы видим, динамика терминологических изменений отражает новое понимание данной проблемы. От обозначения ребенка как «молчаливого свидетеля» — термина, который в определенной мере выносит ребенка за ситуацию насилия и ставит его в позицию пассивного наблюдателя, — исследователи перешли к определениям, позволяющим отразить опыт детей как субъектов, включенных в ситуацию насилия в семье. Другими словами, дети, находящиеся в силовом поле домашнего насилия, являются активными участниками данного конкретного сценария независимо от их формального статуса жертвы или «просто» свидетеля; они самым непосредственным образом вовлечены в динамику насильственных отношений и являются ее прямыми участниками. В данной ситуации они создают свои собственные стратегии сопротивления и адаптации, которые ложатся в основу их практики выживания.
Можно выделить три основных типа вовлеченности детей и подростков в ситуацию домашнего насилия. Необходимо заметить, что данные типы могут присутствовать в каждой конкретной ситуации как по одиночке, так и вместе.
Первый тип — это непосредственная вовлеченность в качестве объекта агрессивных действий. Данный тип включает в себя акты физического, сексуального и (или) психологического насилия по отношению к ребенку с целью установления над ним своей власти.
Следует сразу заметить, что жестокое обращение с ребенком — огромный проблемный материк, и полный анализ всех его параметров займет немало времени и места. В данном случае мы ограничиваемся лишь рассмотрением одной части проблемы насилия над ребенком — той, которая соседствует с актами насилия одного взрослого члена семьи по отношению к другому. Данные западных исследований — о российских говорить сложно, так как их попросту нет — предоставляют довольно запутанную картину взаимосвязи между этими двумя проблемами: жестоким обращением с ребенком и насилием мужа по отношению к жене. С одной стороны, исследования демонстрируют, что семейная жестокость по отношению к детям вовсе не предполагает обязательного наличия насилия мужей по отношению к женам. С другой стороны, если в семье имеют место акты агрессии отца по отношению к матери, то насилие по отношению к ребенку здесь присутствует автоматически. Агрессия по отношению к жене создает своеобразный контекст для отношений между всеми членами семьи, на фоне которого особо ярко проявляется и жестокость отца по отношению к ребенку.
При этом, чем более жестокие виды насилия применяются к жене, тем с большей жестокостью отец обращается и с ребенком. Как демонстрирует исследование, проведенное в одном из американских убежищ для жертв домашнего насилия, 70 % детей, живущих в ситуации семейного насилия, также были жертвами агрессивных действий со стороны отца (отчима), при этом примерно половина из них стали жертвами физического или сексуального насилия; 5 % этих детей в результате подобных насильственных действий были госпитализированы. Согласно исследованиям, проведенным австралийскими учеными, примерно каждый третий ребенок избивается отцом, когда он пытается остановить избиения матери. При этом, девочки гораздо чаще, чем мальчики становятся жертвами агрессивного поведения отца. Также для девочек из семей, во главе которых находится отец-обидчик, риск подвергнуться сексуальному насилию с его стороны почти в семь раз выше, чем для их ровесниц из семей, где нет насилия.
Известно, что насилие оказывает множественное негативное воздействие на ребенка, становясь причиной травматического опыта, переживаемого им. Это выражается как в физических повреждениях, так и во вреде, который наносится его психическому здоровью. Результатом насилия могут стать серьезные физические травмы (ушибы, сотрясения мозга, переломы и т. п.), повреждения внутренних органов, развитие или обострение хронических заболеваний, нарушение физического развития. Зачастую насилие представляет непосредственную угрозу его жизни: из ста случаев физического насилия над детьми примерно один-два заканчиваются смертью жертвы.
Второй тип вовлеченности, который во многом смыкается с первым, — это непосредственная вовлеченность в качестве объекта манипуляций. Этот тип представляет собой одну из тактик установления власти и контроля, часто используемую обидчиком. Данный тип вовлеченности обычно проявляется в такой форме как использование детей обидчиком для установления контроля над взрослой жертвой. Этот тип может включать в себя эпизоды физического и (или) сексуального насилия над детьми, при этом основная цель актов насилия здесь — не ребенок, но его мать. К насилию по отношению к ребенку обидчики прибегают с целью подчинения основной жертвы, ее устрашения и установления над ней полного контроля. Этот тип вовлеченности также включает в себя использование детей как заложников, принуждение детей к вовлечению в физическое и психологическое насилие над взрослой жертвой, борьбу за родительские права с использованием манипуляции над детьми и т. п.
Третий тип вовлеченности подростков в ситуацию домашнего насилия можно обозначить как опосредованную вовлеченность: ребенок не является жертвой агрессивных действий, а «всего лишь» наблюдает за развитием ситуации, в которой присутствует насилие. Проблема здесь заключается в том, что домашнее насилие наносит ущерб ребенку не только тогда, когда он является непосредственным объектом насилия со стороны отца, но даже когда он просто наблюдает за его жестокостью по отношению к матери. Как свидетельствуют западные специалисты, психологическая травма, которую получают подобные дети-свидетели, по силе равна той, которую имеют дети-жертвы жестокого обращения. Испытываемые ими поведенческие, соматические и эмоциональные проблемы практически такие же. Детям - «просто» свидетелям домашнего насилия наносится огромная психологическая травма, которая приводит к затруднениям в их развитии и снижает их самооценку.
Были также варианты расстрел, сдать родственникам потерпевших, забить книжкой до смерти, сделать с преступником то же что и он с жертвой, посадить в одиночную камеру на всю жизнь без общения с внешним миром и т.п.
Про электричекий стул никто не вспомнил, наверно все смотрели "Зеленую милю"..
стало быть есть материал на "Зелёную милю-2(3,4...)"
Три года за избиение ребенка31.10.2006 13:58 | Страна.Ru
Басманный суд Москвы во вторник приговорил к трем годам лишения свободы в колонии общего режима трех сотрудников милиции, в апреле этого года жестоко избивших 12-летнего школьника Никиту Гладышева. Старшие сержанты Сергей Рябов и Рашид Старков и рядовой Дмитрий Первушин признаны виновными в избиении ребенка при его незаконном задержании и осуждены по статье о превышении должностных полномочий с применением насилия или с угрозой его применения (ч. 3 ст. 286 УК РФ). Прокурор просил суд ограничиться четырьмя годами условно для стражей порядка, однако судья встал на сторону родителей мальчика, требовавших для садистов в погонах реальных сроков наказания. Адвокат потерпевшей стороны Ирина Семионкина сразу после объявления приговора заявила корреспонденту Страны.Ru, что "сроки заключения назначены справедливо".
В апреле этого года первая же встреча с милиционерами обернулась для 12-летнего московского школьника Никиты Гладышева жестоким избиением и сотрясением мозга. Вечером 6 апреля мальчик собирался пойти играть в футбол с друзьями, однако в подъезде его дома на Новорязанской улице его остановили трое милиционеров - старший сержант милиции Сергей Рябов, старший сержант Рашид Старков и рядовой Дмитрий Первушин. Они обрушили на Никиту град вопросов, пытаясь узнать, где он живет, где находятся его родители и есть ли у него ключи от квартиры. По данным следствия, расспросы "вызвали у ребенка подозрение, что перед ним переодетые преступники".
Напуганный подросток попытался выйти на улицу, однако стражам порядка это очень не понравилось, и они принялись избивать ребенка. Затем сотрудники милиции скрутили Никиту, и надели на него наручники (такие действия в отношении несовершеннолетнего запрещены законом). Мальчика затолкали в патрульную машину и отвезли в ОВД Басманного района. Как впоследствии рассказал сам Никита родителям, по дороге люди в погонах пригрозили его убить, а труп закопать у стадиона "Локомотив".
Узнать о случившемся родителям удалось благодаря пенсионерке Регине Ермолаевой, которая находилась в тот момент в ОВД и по просьбе Никиты дозвонилась его матери Кире Гладышевой, работающей судебным приставом-исполнителем Федеральной службы судебных приставов по ЦАО Москвы. Женщина тут же приехала в отделение в сопровождении мужа и двух коллег - бывших сотрудников милиции. Как рассказывали свидетели происходившего, мать увидела сына лежащим на стульях. Сидеть он не мог, так как был сильно избит. По всему телу у ребенка были следы от побоев, на запястьях остались кровоподтеки от наручников. Позже, по данным следствия, у мальчика была обнаружена "травма гортани, множественные ушибы головы и туловища". Мальчик фактически не мог говорить и почти все время плакал. Сами стражи порядка заявили, что задержали Никиту, потому что он напал на них и пытался отобрать автомат.
По словам свидетелей инцидента, милиционеры тут же попытались замять дело, предложив Кире Гладышевой деньги в обмен на молчание. Однако родители Никиты пошли на принцип и немедленно написали заявление о происшествии в канцелярию Басманного ОВД, а на следующий день - в прокуратуру ЦАО и в ДСБ МВД России. Сам Никита был госпитализирован в НИИ неотложной детской хирургии и травматологии с диагнозом "сотрясение мозга средней тяжести".
Дело в отношение милиционеров возбудила Басманная межрайонная прокуратура. Как вскоре выяснило следствие, в тот день около 15:30 сотрудники Управления вневедомственной охраны при УВД Центрального административного округа города получили сигнал с охраняемого объекта - дома 30/32 по Новорязанской улице, однако, когда они приехали на место, вызов не подтвердился. По данным Мосгорпрокуратуры, в подъезде милиционеры увидели 12-летнего школьника Никиту Гладышева. Превысив свои должностные полномочия, без достаточных на то оснований, они задержали несовершеннолетнего, применив при этом насилие, и, в нарушение закона о применении спецсредств, надели на него наручники и доставили в ОВД "Басманное".
Происшествие потрясло общественность, история о садистах в погонах облетела всевозможные СМИ, так что вскоре в дело вмешался и мэр столицы Юрий Лужков. Как заявлял градоначальник журналистам, столичные власти направили обращение к руководству ГУВД Москвы и МВД России с требованием наказать тех, кто позволил себе насилие в отношении школьника. "Это совершенно естественная и понятная реакция на то, что произошло", - подчеркнул тогда Юрий Лужков.
В начале июля расследование было завершено, и дело передали в Басманный суд столицы. Сергею Рябову, Рашиду Старкову и Дмитрию Первушину было предъявлено обвинение в превышении должностных полномочий с применением насилия или с угрозой его применения (ч. 3 ст. 286 УК России). Своей вины милиционеры так и не признали, о чем заявили перед судом. Процесс длился четыре месяца, и 30 октября в суде прошли прения сторон. Гособвинитель по делу попросил суд приговорить стражей порядка к четырем годам условно с четырехлетним испытательным сроком. "Вина подсудимых доказана материалами дела и показаниями свидетелей", - заявил прокурор.
Однако семья Никиты Гладышева ждала реальных сроков наказания для сотрудников милиции. Адвокат потерпевших Ирина Семионкина попросила суд "приговорить подсудимых к трем годам лишения свободы". В то же время защита попавших на скамью подсудимых милиционеров требовала полностью оправдать своих клиентов. По мнению адвокатов, в действиях обвиняемых не было состава преступления, так как они действовали согласно инструкции.
Во вторник Басманный суд, встав на сторону родителей избитого мальчика, приговорил всех троих стражей порядка к трем годам лишения свободы в колонии общего режима. Кроме того, суд частично удовлетворил иск потерпевших и постановил взыскать с обвиняемых 100 тысяч рублей в качестве морального вреда. "Все положения приговора комментировать пока рано, его еще нужно почитать, - заявила Стране.Ru адвокат Ирина Семионкина, - однако могу сказать, что сроки заключения назначены справедливо".
От себя хочется, добавить, не будт мама мальчика судебным приставом и не соориентируйся она так быстро, дело бы кончилось условным сроком _________________ Ее сила - в ее любящем сердце....
В то же время защита попавших на скамью подсудимых милиционеров требовала полностью оправдать своих клиентов. По мнению адвокатов, в действиях обвиняемых не было состава преступления, так как они действовали согласно инструкции.
Вы не можете начинать темы Вы не можете отвечать на сообщения Вы не можете редактировать свои сообщения Вы не можете удалять свои сообщения Вы не можете голосовать в опросах
FAQ
Поиск
Пользователи
Группы
Регистрация
Профиль
Вход
Войти и проверить личные сообщения
стало быть есть материал на "Зелёную милю-2(3,4...)"
